Учай попробовал лезвие краем ногтя — оно без труда оставило засечку. Ни один бронзовый клинок не смог бы так. А еще этот нож был намного легче бронзового. Понятно теперь, почему мечи Ширама мелькали в воздухе, как стрекозиные крылья!
— Отведи меня к своему отцу, — приказал Учай. — Я желаю с ним побеседовать. Обещаю, что впредь он никогда не будет нуждаться в еде, да и вообще в чем-либо.
— Мой отец не жалует гостей.
— А я не терплю отказов. Ему нужна была еда — сейчас мои побратимы принесут тебе, какую пожелаешь. Бери ее и ступай домой. Ты ведь здешний?
— Да. — Мальчишка чуть замешкался с ответом. — Мы живем тут неподалеку.
— Ну ступай. Передай отцу мою волю. Поверь, это добрая воля. — Он дождался, когда мальчишка уйдет, затем поманил младшего из побратимов. — Вечка, проследи-ка за ним. Я хочу знать, где живет этот умелец.
* * *
Вечка прибежал к вечеру. Лицо его было одновременно удивленным и смущенным. Он отводил глаза от старшака, не решаясь заговорить.
— Что случилось? — выжидающе глядя на него, поинтересовался Учай. — Ты потерял мальчишку?
— Нет. Я шел за ним до Медвежьего ручья. Он меня не заметил.
— Хорошо. И что было дальше?
— Там, на берегу, я притаился, ожидая, покуда мальчишка не переправится. Вдруг кто-то рухнул на меня сзади, зажал рот… Глядь — а я уже лежу на земле с моим же ножом у горла!
— Вот как! — Вождь ингри оглядел собрата с ног до головы. — Но сейчас оружие снова у тебя на поясе. Ты что, убил кузнеца?
— Скажешь тоже! — засмеялся Вечка. — Да если бы вскрикнул, не то что дернулся, этот чужак заколол бы меня, как лосенка!
— Чужак? Ты его видел?
— А как же! Потом, когда он меня отпустил, я хорошо его разглядел. Ростом он не выше тебя, однако в плечах куда шире. Волосы черные как сажа, заплетены…
— Как у Ширама? — невольно подобрался Учай.
— Нет, иначе — много косиц, и борода тоже в косу заплетена. И говорит — вроде бы по-нашему, но слова точно выплевывает…
— Ладно, говори дальше, — махнул рукой Учай, мысленно выдыхая. — Что сталось с чужаком?
— Да что с ним станется? Лежу я на берегу, а он так смотрит — лицо темное, брови как у сыча — и спрашивает: «Ты зачем за сыном моим идешь?» Ну я решил схитрить и говорю — мол, послали охранять от дикого зверя и злодеев. Он расхохотался — видно, не поверил — и спросил, кто послал. Тут я сознался, что ежели он тому пареньку отец, то, стало быть, ты его желаешь видеть. Что готов едой, одеждой и всем прочим с лихвой снабдить. Он меня выслушал, имя твое спросил и говорит: «Коли нужен, то поутру пусть приходит к этому же месту на Медвежьем ручье. Один, без охраны». Сказал, что зла он тебе не умышляет, но если ты придешь с людьми, то он не объявится.