Эта река, незнакомая Аюне, выглядела не самой приятной для подобной прогулки: густые заросли камыша сменялись широким черным потоком, который куда-то стремился в тумане, устрашающе раскачивая челны и норовя развернуть их. Она наблюдала, как венды грубо запихивают в неуклюжие однодревки ее перепуганных служанок. Как грузят ее бывшее приданое. Часть захваченных вещей в челны не поместилась, и предводитель послал людей отнести тюки куда-то в лес.
Затем челны тронулись. Венды с дружным хеканьем гребли короткими и широкими, похожими на лопаты для хлебов веслами, подчиняясь резким выкрикам вожаков. Аюну замутило. При виде быстрой темной воды, увлекающей и раскачивающей челны, снова подступал давний безотчетный ужас, который мучил ее столько лет. Только Аоранг некогда смог с ним совладать. Если бы он был здесь! Царевна подняла руку к груди и сжала в кулаке клык саблезубца, который всегда носила на цепочке. Когда-то — вроде бы недавно, но, кажется, в другой жизни — этот оберег подарил ей Аоранг, сказав, что он дарует храбрость. «Где ты, любимый? — думала царевна. — Сейчас, когда мне так нужна помощь и ждать ее уже неоткуда…» Она закрыла глаза и начала думать о его теплых руках, из-под которых словно лился живой свет, отгоняя ночные мороки.
На противоположном берегу реки их уже ждали с горячей едой и лошадьми. После недолгого привала отряд разделился. Часть воинов ушла куда-то на лодках, оставшиеся же продолжили путь верхом по высокому берегу.
Поначалу коня, вернее, смирную кобылку предоставили только царевне. Несчастные девушки ее свиты вновь вынуждены были, сбивая ноги, бежать, стараясь не отстать от отряда.
«Ну уж нет, — решила Аюна. — Достаточно!»
Она ударила лошадь в бока пятками, посылая ее вперед, и вскоре преградила путь Шереху.
Чем дольше она приглядывалась к этому венду, тем меньше он ей нравился. Кажется, он вовсе не знал, что такое жалость, а чужие муки его только радовали. За все время Аюна видела его улыбающимся дважды — когда он удостоверился, что захватил именно ту, кого хотел, и когда снимали кожу с накхов.
Но отступать она не собиралась.
— Стой! — властно произнесла она. — Я желаю говорить с тобой.
Тот поглядел на нее глазами холодными и блеклыми, как ранний лед. Затем обернулся и поманил своего толмача.
— Почему ты встала на пути у Шереха? — поинтересовался тот.
— Не знаю, куда вы нас ведете, — сердито произнесла Аюна, — но могу сказать точно — так они не дойдут.
Она указала на измученных девушек, полумертвых от усталости.
— Шерех говорит, что пленные всегда так ходят, — перевел толмач.