Осквернитель супружеского ложа взвыл от ужаса и, как пружина, вылетев из своего убежища, бросился к окну. Спускаться по внутренней лестнице он не мог – она была заполнена напирающими зеваками, потому он просто сиганул вниз прямо с подоконника, рискуя сломать себе конечности или шею, кому как повезет.
Но, видно, сегодня удача была к нему благосклонна. Подобно мешку с тряпьем, он прокатился по дороге и рванул прочь со всей возможной прытью.
Описывать кровавую вендетту нет смысла по той причине, что доктор просто исчез из города, и куда он делся, никто не знает. Блудница Клара была изгнана из дома и тоже исчезла, но как рассказывают, вовсе не пропала, а купила домик в Роттердаме и зажила жизнью добропорядочной женщины. Младший сын потом перебрался к ней, и они отнюдь не бедствовали.
Сам Джозеф через год женился, говорят, счастлив, а может, брешут, шут их знает.
Для Турчиновых, собственно, ничего и не изменилось. Через месяц Алексей, окончательно выздоровев, отправился в ставку к Трубецкому. Погрустили, конечно, как полагается, но праздновать труса русскому князю не пристало. Война набирала обороты, и его место там, где прикажет царь-батюшка или командиры, им назначенные.
С исчезновением доктора Корна количество пациентов прибавилось, но, к счастью, Даша была не одна. Место Корна вскоре занял другой врач. Жизнь, как телега на проселочной дороге в осеннюю пору, вошла в проторенную колею и двигалась сама собой, даже без участия кучера, задремавшего на облучке.
Помимо приема у себя в больничке Даше ежедневно нужно было обходить пациентов, которые лечились «на дому». Княгиня частенько сопровождала ее, но нередко, взяв часть пациентов, они разделялись.
Поскольку болеют все, без различий в чинах и положении в обществе, нападений на Турчиновых не было. Особенно после того, как они помогли местным «авторитетным людям», занимающимся родом деятельности, не одобряемым властями города. Но доносительством «русские» не занимались, и это дорого ценилось. И плата за молчание была высокой – жизнь.
Кстати, нередко помогали и тем, и другим. Не единожды бывало так, что Даша шила раны и ставила примочки контрабандистам, а княгиня в это же самое время врачевала их заклятых врагов из стражей городской управы.
Об этом, конечно, догадывались и те, и другие, но хороший врач ценился обеими сторонами. А из этого значило, что любому, кто бы посмел причинить неприятность лекарям, попросту оторвали бы голову – тихо, быстро и насовсем.
Поэтому, когда по пути домой возле Даши остановилась карета, она особенно и не испугалась, скорее наоборот – ей стало жуть как интересно, поскольку на карете был тот же герб, какой она видела ночью, в день прибытия отца.