Губернатор внимательно смотрел на портрет. То, что он ее видел, сомнений не вызывало. Но вот где и когда, и кого она ему напоминает, вспомнить не мог. Образ крутился перед глазами, не желая материализоваться.
– Я ее видел и даже говорил, но где, не могу вспомнить.
– А если оба портрета положить рядом и сравнить?
Алард Ведер, изображенный на первом листе, был почти что копией женщины, изображенной на втором листе, с поправкой, конечно, на пол и возраст.
– Это его мать! У меня нет сомнений. Это мать Аларда Ведера, так?! – губернатор не спрашивал, он уже утверждал, глядя на племянника, стоявшего рядом. – Но я ее где-то видел, и даже говорил с ней.
– Я тоже. Более того, я даже ухаживал за отцом вместе с ней и бегал за лекарствами по ее просьбе в тот день, когда его убили.
– Сиделка! Помощница врача Франца Симонса, кажется, так его звали.
– Этого? – и Герд положил перед изумленным Габриэлем третий портрет, на котором был изображен тот самый эскулап из Амстердама, присутствующий на дуэли, потом лечивший Артура, его самого и его малышку Эмму. – Это ее отец и, соответственно, дедушка Аларда Ведера. В тот день, примерно за полчаса до нападения на тебя, она отослала меня за лекарством к врачу. Я пробыл у него примерно часа два, пришлось подождать, пока его изготовят. А когда вернулся, отец был уже мертв, а ты лежал без чувств, и мне пришлось мчаться обратно, уже за врачом, чтобы он помог хотя бы тебе.
Когда начались крики и шум внизу, в твоем кабинете, она, оставив больного отца на кровати, бросилась вниз – на помощь, а когда вернулась, отец был уже убит.
– Ты думаешь, что все было спланировано заранее?
– Я уверен в этом. Чужих людей в доме не было. В комнату отца, а она находилась на втором этаже, никто не поднимался, и никто не спускался оттуда, окна были плотно закрыты. Я сам проверял.
– Тебя в тот момент не было. Ты что думаешь, она сама могла убить?
– Думаю, да! Удар был точно в сердце. И признаков борьбы на постели не было. Убитый полностью доверял убийце и не ожидал от него такой подлости. А она, кстати, неплохой хирург, и с ножиком бросаться на людей ей не в новинку, профессия такая.
– Это только предположения!
– Да. Свидетелей нет. И это тоже не в ее пользу. А потом она исчезла. Дело-то было сделано, и ее присутствие в доме больше не требовалось, да к тому же тетя никого чужого к тебе не подпускала. Только она сама и я.
– А кто напал на меня? – губернатор интересовался без тени иронии. Просто он уже не один раз убеждался в проницательности Герда, у которого оказался прирожденный талант сыщика и интригана. – Я понимаю, что в «кобру» ты не веришь.