Вопросов не последовало. Хан удовлетворенно наклонил голову, приглашая присутствующих сесть.
– Великий хан! Позволь сказать, – обратился к Качин-Гирею Пашко.
Хан кивнул, разрешая атаману запорожских казаков говорить:
– За десять верст отсюда есть удобный брод. Почему мои запорожцы должны лезть в воду, под пушки русских. Они наверняка ударят – деваться им некуда. А так обойдем, прижмем к реке, посидят пару недель в осаде и сдадут все без боя.
– Ты трус, Захар, и глупец, нет у нас этих недель. Да и если сдохнет десятка два твоих собак, не велика потеря, – хан презирал изменников: «Предал раз, предашь и вторично». Он терпел Пашко только потому, что брату был выгоден союз с гетманом Выговским. Но верить казакам, да к тому же изменщикам, он не собирался. И поэтому третировал и издевался над ними при любом удобном случае. Это знали беи и относились к запорожцам соответственно.
Слово попросил Аргын-бей, двоюродный дядя самого хана Магмед-Гирея, который не стесняясь приглядывал за молодым ханом, и об этом тоже знали все.
– Я предлагаю Захару и его отряду идти первыми, а мы пойдем за ними. Пушки, я полагаю, нужно подвезти поближе в воде и ударить по русским. Пушек у нас много, порох и ядра есть. Главное для нас – пройти реку, а там мы их числом задавим. Я не вижу смысла садиться в осаду, да и мои воины хотят быстрее добраться до обоза, думаю, там добра на всех хватит.
После Аргыз-бея высказались и остальные. Слова были разные, смысл один – быстрее добраться до обоза и пограбить. А русские и так разбегутся, а если не разбегутся, то перебить их, и делу конец.
Качин-Гирей прекрасно понимал своих беев. Им, детям степей, невыносимо трудно будет сидеть и ждать, пока русские передохнут в осаде, а добро испортится или его перепортит рука неверного. Один набег – и добыча в твоих руках. Их много – русских мало, это-то они знали точно, хоть и пытались московиты их обмануть, разжигая множество костров. Эту хитрость они тоже хорошо знали.
Совещание хана с беями закончилось, когда весь лагерь уже спал. Каждый знал свое место и свой маневр, хотя неразберихи и ругани утром было предостаточно. Первыми вошли в воду белюки сеймов и капы-кулу – конные пехотинцы, вооруженные мушкетами и саблями. За ними пошла ханская кавалерия, во всем своем блеске и красоте, на красавцах конях.
Казаки Пашко остались в резерве возле шатра хана. Топчи стояли возле своих пушек, установленных на ближайшем пригорке. Дальность выстрела не позволяла им принять участие в сражении.
Русские не стреляли, давая возможность крымчакам свободно переправляться. Глубина реки в месте переправы доходила коням чуть выше брюха, и спешиваться и плыть рядом с конем, как обычно поступали татары при переправах, необходимости не было. Течение тоже было небольшим.