Поток становился все толще, искорки пели и плясали, наполняя комнату золотистым светом, цвет тела менялся. Оно розовело на глазах, наполнялось энергией, связь между нервами, грубо разорванная и державшаяся буквально на волосках, восстанавливалась, организм начал бороться за жизнь.
«Еще чуть-чуть, еще немного, последнее усилие, – Даша и так держалась на одном характере, – ну вот и все». Это была последняя осознанная мысль молодой княжны, перед тем как комната закружилась перед ее тухнущем взором и пол стремительно полетел ей навстречу.
* * *
Неожиданно темнота рассеялась. Появился свет. Алексей Турчинов чувствовал свое тело, и оно болело, горело и скулило как побитая собака. Но ясно было одно – он жив. Попытался открыть глаза. Сплошной туман. Светлый, но туман.
– Он открыл глаза, – ясно прозвучал чей-то знакомый голос.
– Хорошо. Проверь реакцию на свет.
– Зрачок реагирует, – радостно заметил чей-то голос.
– Прекрасно. Подпитай его немного. Даша! Я говорю, немного. Хватит вчерашнего, я еле успела подхватить, а ты уже не пушинка, – весело заметил второй, хорошо знакомый ему голос.
Внезапно пелена спала с глаз, и Алексей ясно увидел мать и дочь, которые стояли рядом в каких-то странных белых одеяниях и улыбаясь смотрели на него.
– Мама! – первое, что пришло ему на ум.
– Все будет хорошо, Алешенька, – мягкая рука легла на его уста, – молчи и лучше поспи.
Его напоили чем-то теплым и терпким на вкус, и он почувствовал, что веки стали тяжелыми и глаза закрылись сами собой. Он опять провалился в темноту.
Прошло пару дней. Кошкарев засобирался домой, как человек военный, он, выполнив данное ему поручение, тяготился вынужденным бездельем. Княгиня это все видела и вечером, после скромного ужина, пригласила его пройти с ней.
– Прошу, Иван, у меня есть для вас разговор. Вы ведь скоро уезжаете?
– Да, княгиня. Я человек военный, сами понимаете, что…
Турчинова, не дослушав его, встала из-за стола.
– Прошу вас, – и не спеша направилась в дверь, ведущую в личные апартаменты.
Пришлось проследовать за ней. Пройдя по небольшому коридору, они поднялись на второй этаж и вошли в маленькую комнату.
Пахло травами и домашним уютом. Полумрак. В дальнем углу комнаты, рядом с окном стояла кровать, на которой лежал неизвестный ему мужчина.
При скрипе открываемой двери мужчина повернул к ним голову, и Кошкарев опешил. Ноги приросли к полу. Он смотрел, видел улыбающиеся глаза и не мог поверить, а в ушах звучал голос: «Ну вот когда падать начнет, ты к мамаше моей обратись. Она тебе травку пропишет, враз девки визжать и хрюкать будут».