– Зотов? Ты чего? – В голосе испуг, неприязнь.
Он открыл глаза – темные кляксы плавали, скрывая лицо Любы.
Диван скрипнул. Девушка резко села и охнула – после всего случившегося кружилась голова. Макар поднялся со стула осторожно, чтобы та же участь не постигла и его. Ладонями растер уставшие глаза, виски.
– Ты чего тут творил со мной, курганник?
– Ты где-то нашла старинную вещь, – сказал напрямую Зотов. – Где? Что?
– Какую еще вещь? – жалобно всхлипнула Люба. – Отстань!
Курганник стиснул ее руку, девушка испуганно отстранилась. На мгновение их взгляды встретились – для Макара этого было достаточно.
– Старую бронзовую бляху размером с ладонь, – не унимался он.
– Зотов, будь же человеком. – Непритворные слезы потекли по щекам девушки. – У меня голова раскалывается.
Зотов ругнулся про себя: экзорцист хренов! Не разобравшись, что к чему, принялся изгонять из девки беса. Вместо этого едва насильно не оторвал подселенца, а без предмета, из которого вышел дух, этого не сделать. Скорее всего, Люба нашла зеркало, причем старинное, возможно, сарматское. Иначе откуда у нее вдруг появился навык фехтования и с чего вдруг она заговорила на странном языке, очень похожем на язык Степной Хозяйки?
Курганник, ты пропускаешь важные мелочи. Устал. Нет, халтуришь…
Апрель 1984 года
– Халтура, – недовольно произнес дед Федор.
Макар сильнее зажмурился, в ушах загудело от напряжения.
– Халтура, – тверже произнес дед и шлепнул внука палкой по бедру – не сильно, но ощутимо.
Макар отскочил в сторону, потирая ушибленное место.
– А можно без этого? – спросил он деда сердито.
– Можно, только по-другому не запомнится, – наставлял Федор, сложив жилистые ладони поверх навершия палки. – Ты ведь можешь. Почему халтуришь?
Макар шмыгнул носом, возвращаясь на исходную позицию. Они тренировались в беседке под цветущей черешней. Апрельское солнце заливало сад ярким светом и за день хорошо прогрело воздух. Разве усидишь дома? А через час в клубе начнется фильм – «Ангар-18». Фантастика с пришельцами! Такое очень редко показывают. Потому фантазия Макара рисовала одну яркую картинку за другой, отвлекая внимание, мешая сосредоточиться.
– Если бы ты успокоился, то почувствовал бы мое намерение ударить, – продолжал наставлять дед. – Или молитву забыл?
– Нет.
Дед был во всем прав. Макар, понимая это, все равно злился на старого Федора, на себя. Издевается: молитву забыл.
– Отче наш. Иже еси на Небеси… – забубнил внук из ехидства.
– Не вслух, неслух! – Дед стукнул палкой об деревянный пол беседки. – Перестань себя жалеть и ерничать. Ты шо, балбес?