– Дарсата… – тот же знакомый голос-вздох.
Осарта сделала несколько шагов к куче, лежащей у стены, противоположной от окна. Запах нечистот и гниения стал резче. Так может смердеть только…
Ноги подкосились: поздно! Все поздно. Амаканга умерла.
Осарта заставила себя сделать шаг и склонилась над телом. Бледный овал лица, серые волосы разбросаны грязными плетями вокруг удлиненной головы. Перед Дарсатой лежала древняя старуха, в которой едва ли кто-либо мог узнать властительную Амакангу – сарматскую царицу. Сестру.
– О боги. – Дарсата опустилась на колени в гнилую солому.
Амаканга едва заметно вздохнула и открыла глаза – темные провалы.
– Амаканга… Сестра… – Голос Дарсаты дрожал.
– Если ты явилась, значит, я уже умерла. – Старуха хрипела и пришепетывала – зубы давно сгнили. – И это… не Вольная Степь…
– Нет-нет! Ты жива, Амаканга, ты жива. Я так долго тебя искала, – слезы хлынули из глаз Дарсаты, – и Арта был благосклонен.
Боги помогают сильным и упорным. Но жрица не рассчитывала найти это.
Бледная рука, покрытая пятнами, – от старости или гниет плоть? – поднялась из грязного тряпья, коснулась локтя холодными пальцами. Подбородок старухи трясся, она не могла говорить. Влага падала ей на лицо.
– Не плачь, сестра, – справившись с дрожью, прохрипела Амаканга. – Не надо. Я умираю.
– Нет, ты не умрешь! Я ведь здесь, и мы вернемся к сарматам, к твоим верным параласпайнам! Иначе зачем столько усилий, столько странствий, столько испытаний.
А слезы текли, неудержимо текли по щекам, отрицая все, что Дарсата силилась сказать. Все – ложь. Слова – пустая трата времени. Одно утешает сердце: Амаканга умрет на ее руках, и осарта заберет ее душу в Вольную Степь.
Дарсата достала из ременного мешочка бронзовое зеркальце, которое сестра подарила ей, вернувшись из Желтых земель. Тогда же Амакангу прозвали Победительницей Грифона – она добыла череп зверя на пределах Ойкумены.
Осарта поднесла зеркальце к лицу сестры.
– Посмотри, Амаканга. Посмотри. Ты по-прежнему прекрасна. Ты победительница грифона. Ты царица сарматов.
Умирающая прищурилась. Она не могла ничего различить, но нельзя было допустить, чтобы Амаканга умерла забытой всеми старухой в чужом мире.
– Да. Я – царица сарматов. Я – Амаканга.
Царица вдруг увидела цветущий простор, над головой ее раскинулась небесная синь, ветер ударил в лицо – боевой конь мчал ее по Вольной Степи. Радостный клич поднялся к небесам, и боги увидели Амакангу во всей славе и красоте.
Холодная ладонь упала. Дарсата закрыла сестре глаза. Тело Амаканги теперь останется навеки здесь, но душа вернется и будет похоронена в кургане, как и подобает погребать цариц.