– Грифоны, – кивнул в их сторону Ур-Шанаби.
– Красивые, – заметил Гиль-Шаш. – Мокрый теперь погибнет?
– Нет. Они же наполовину кошки и живучи, как кошки. Горы совсем близко, долетят.
– Позовут стаю, – заметил странник.
– Не позовут, – покачал головой мореход. – Они живут парами и парами нападают. Гордые… Мы предпочитаем их избегать или отпугивать. Убивать жалко.
Он внимательно посмотрел на Гиль-Шаша:
– А ты не робкого десятка, странник. Может, тебе и повезет.
Гиль-Шаш усмехнулся. Сорок пар ясных глаз с одобрением смотрели на него. Подняв секиру в воздух, странник крикнул:
– Баробаро!
– Баробаро!!! – громыхнуло ему в ответ.
Когда краток твой день
и досадно, что ночь длинна,
Почему бы тебе
со свечою не побродить?
Древний Китай. Девятнадцать древних стихотворений
Ковалев рывком сел на ложе. Руки вцепились в простыню, а перед глазами еще стояли ледяные вершины гор.
– О господи, – выдохнул он, приходя в себя.
Сон был настолько осязаемым, настоящим, что даже ладони горели от рукояти секиры и ныли плечи после тяжелого боя.
Виктор быстро поднялся и бросился на кухню. Едва не врезался в дверь комнаты – сонный дурман еще мутил сознание. На ощупь нашел мойку и, открыв кран, принялся хлебать воду. Плеснул в лицо, отгоняя смутную тревогу, растер мокрой ладонью шею.
Полегчало. Однако сумрак, сгустившийся в углах кухни, прячущийся под столом и за буфетом, пугал призраками чудовищ, когтистыми лапами, острыми клювами.
Ковалев встряхнулся.
– Нет‑нет‑нет. Это сон, всего лишь сон.
В окне, выходящем в сад, он заметил движение, отпрянул назад, стараясь не выдать себя. По садовой дорожке смутной тенью неспешно шел Макар, натягивая на ходу футболку.
Виктор попятился назад в комнату, быстро лег на диван и прикрыл глаза. Зотов двигался почти бесшумно. Только по шороху, по легким стукам можно было определить, в каком месте кухни он находится.
Вот у входа в комнату вздохнула дверь шифоньера. Виктор приоткрыл глаза: кузнец извлек из-под кучи белья газетный сверток длиной в руку. Тихо хрустнула половица – тень Макара на мгновение скрыла проход в кухню. Скрипнула дверь веранды.
Ковалев поднялся, прислушался – тишина. Он быстро нацепил футболку и джинсы, прокрался на кухню. Макар удалялся прочь от дома по той же тропинке.
– Чего это тебе не спится, Зот? – пробормотал Ковалев, надевая туфли на босу ногу. – Чего не спится?
Он вышел во двор, быстро прокрался следом за другом. Остановился у беседки, закрытой старым тюлем. Лиза спала, приоткрыв пухленький ротик. Простыня сползла с маленьких упругих грудок, прядь упала на загорелую щечку. Безмятежное лицо девушки было обращено к Виктору, и ему показалось, что ресницы спящей дрогнули, она просыпается, почувствовав пристальный взгляд. Ковалев ругнулся, помянув свою жадность: уже одну соблазнил, едва жив остался. Он прошел к покосившейся калитке, выходящей на огороды и дальше на грунтовую дорогу, тянущуюся вдоль сада. Прячась за кустом шиповника, Виктор осмотрелся. Макар, не скрываясь, шел в сторону старой усадьбы – его темный силуэт четко вырисовывался на фоне белесой дороги.