Три года назад после учебы, у нас с родителями был назначен ужин перед встречей с компанией моих друзей. Ресторан был рядом с железнодорожным вокзалом, так что мой отец пошел туда сразу после работы. Я опаздывала, потому что уткнула нос в книгу. К тому времени, как мы с мамой приехали, папа уже прикончил свой мартини. Я предложила сесть за руль, чтобы родители разделили бутылку вина за ужином.
Мы стояли на светофоре, когда я взяла свой телефон и начал писать друзьям, что буду у них через полчаса. Следующее, что я помню, был визг и вращение машины.
Пользоваться телефоном во время вождения было незаконно, и хотя мой отец понимал, что наверняка превысил разрешенный лимит алкоголя, он все равно вытащил меня из машины, прежде чем кто-либо понял, кто из нас был за рулем.
До того, как мы увидели безжизненное тело мамы, лежащее на заднем сиденье.
Мои слова были раздавлены стыдом.
– Как я могу жить, когда чувствую, что украла твою жизнь? – и мамину. Я оставила вторую мысль невысказанной. Это слишком.
Его глаза, более темные, чем мои, вспыхнули.
– Потому что, если я увижу тебя здесь, это убьет меня, Делэни. Не поступай так со мной, – голос моего отца был непреклонным, его худое тело наполнилось гневом.
Поэтому я сдалась, слабо кивнув.
– Ладно, папочка, – чувствовала себя худшей дочерью на свете.
Он вдохнул полной грудью и встал. На дрожащих ногах я поднялась, шагнула в его объятия. Слишком быстро раздался гул, звон. Он оторвался, позвоночник напрягся.
Две пары тяжелых шагов послышались у металлической двери: один охранник, чтобы забрать моего отца обратно в недры тюрьмы, а другой, чтобы вывести меня обратно на свободу.
Свободу, которую я не заслуживала.
* * *
К тому времени, как я добралась до отеля, лязг тяжелых металлических ворот все еще эхом отдавался в ушах, Шейн уже ушел на стадион. Первым делом я приняла горячий душ, смывая с себя тюрьмы, который просочился в мои поры. Я вылила и смылила почти каждый ароматизированный продукт в ванной комнате, натирая кожу и промывая волосы. До этого я не была уверена, что отправлюсь на сегодняшний концерт «NothingbutTrouble», но сейчас каждая клеточка моего тела взывала к Шейну.
Пайпер вернулась в Лос-Анджелес, поэтому с волосами и макияжем справляюсь своими силами, без мельтешащих вокруг меня людей. Я потянулась к облегающему платью на бретельках, которое было сделано из шелкового трикотажа того же цвета, что и моя кожа, и покрыто нежной бледно-серой тканью. Издалека я казалась обнаженной под кусочками аккуратно уложенного кружева. Выпрямила волосы, каким-то образом сумела изобразить смоки-айс, не став похожей при этом на енота, надела пару туфель на высоких каблуках.