Молчи.
Позволь мне вести разговор.
Следуй моему примеру.
Молчать было нелегко, когда правда съедала меня изнутри.
Молчание было слишком тяжелым бременем. И все же, если выпустить это, сказать правду, если взять на себя ответственность за то, что я совершила... Боюсь, что мой отец никогда не простит меня. Боюсь, что эти маленькие проблески моей мамы исчезнут.
И Шейн... Что он обо мне подумает, если узнает, что я совершила тот же грех, что и он? Будет ли он ненавидеть меня так же сильно, как я ненавидела себя? Будет ли он думать обо мне так же, как о Шоне Саттере, о неудачнике, на которого он потратил более десяти лет, пытаясь стереть?
Если все будет наоборот, хотела бы я, чтобы Шейн навещал меня в тюрьме? Позировал селфи охранникам, раздавал автографы заключенным.
Могу ли я обременить его тяжестью своих грехов?
У меня был шанс. На самом деле, бесчисленное количество шансов открыть ему правду. Но я убежала от каждого из них.
Мой разум лихорадочно скакал, пытаясь придумать универсальное решение. Но ничего не добился.
Тем временем шторм снаружи приблизился, грохот грома зловеще рычал, когда ветер хлестал листьями и мелкими камушками в стеклянные окна. Мое сердце ускорило темп, и я прижала ладонь Шейна к груди, надеясь, что ее давление успокоит это пугливое биение. Вспыхнула молния, ярко осветив комнату белым светом, который солнце никогда не сможет воспроизвести. Я вздрогнула.
БУМ.
Началась буря, дождь стучал по крыше прямо над нашими головами. Я слушала вой ветра, нарастание дождя, чувствуя что-то внутри меня становилось легче. Мне не нужно принимать никаких решений сегодня. Что сделано, то сделано, избавление от моего сожаления займет целую жизнь. Сегодня не стоило ничего решать, хотя мое время приближалось. Даже если Шейн освободится от своих грехов, я не смогу вечно оставаться в его объятиях.
Сегодня я переживу этот шторм. А завтра, или на следующий день, или через день, не слишком долго после этого, я столкнусь с другим, собственным ураганом.
И тоже выживу.
Глава Двадцать Третья
Шейн
Через два дня после моей встречи с Бранфордами и их последующего заявления для прессы, прокурор объявил, что снимает все обвинения против меня за отсутствием доказательств. Также помогло то, что Гевин отправил эксперту фотографии с места ДТП. Увеличив снимок в десять раз первоначального размера, можно было увидеть, что одна из четырех банок, разбросанных по коврикам, была закрыта. В сопроводительном докладе этот факт не упоминался.
Я никогда не забуду о Калебе, и не пропущу ни дня без воспоминаний о нем. Он где-то там наблюдает за мной. И я хотел, чтобы он мной гордился.