– Ершик.
– Есть белое или красное вино.
– А маргарита?
– Вам белое или красное?
– Белое.
Кирилл налил Моне в хрустальный бокал немного, после чего они молча приступили к трапезе. Девушка без энтузиазма жевала спаржу, не решаясь спорить с пленителем и злить его по пустякам. Исподтишка разглядывала обстановку. А чувак-то явно при деньгах. Все деревяшками обклеил, портреты нацепил на стены, типа это его родственники, витражи разноцветные в высоких окнах. Ничего так. Да и тарелки с бокалами у него красивые. Интересно, откуда бабло?
– Вы станете моей Галатеей, Мари, – Кирилл отвлек Мону от размышлений.
Она посмотрела на своего мучителя – в неверном свете свечей его лицо показалось даже красивым. Прямой крупный нос, чувственные губы, глаза цвета северного моря. Внезапно ей показалось обидным выглядеть дурой в его глазах. Она понятия не имела, кто такая эта Галатея, поэтому на всякий случай ответила обтекаемо:
– Как скажете.
Кирилл усмехнулся, и лицо снова исказилось, от красоты не осталось и намека. Редкий случай, когда улыбка только портит человека.
– Вы ведь понятия не имеете, кто такая Галатея, не так ли, Мария? Кто такой Пигмалион? Ну хотя бы имя Бернарда Шоу вам что-нибудь говорит?
– Говорит, – огрызнулась Мона, имевшая самое смутное представление о Бернарде Шоу, Пигмалионе и дурацкой Галатее. Никогда раньше ее это не беспокоило, а сейчас почему-то задело, – я, между прочим, в Англии училась, – с гордостью возвестила она. Судя по тому, как звучало имя, этот самый Бернард был англичанином.
– Я дам вам прочитать «Пигмалиона», чтобы вам было проще понять, о чем я толкую. А если будете хорошо себя вести, то разрешу ходить в библиотеку.
– Вот радости-то, – фыркнула она, ковыряя вилкой очередную веточку спаржи и разделяя ее на две части.
– Здесь нет телевизора и Интернета, в осеннее и зимнее время может быть очень тоскливо. Я, конечно, разрешу вам выходить из дома, прогуливаться в парке. Вы же помните, что ваша жизнь в моих руках, и я уверен, что не будете делать глупостей. Но вряд ли вам захочется бродить под проливным дождем по грязи. А осенью здесь, к сожалению, очень грязно. Редкая машина проедет и птица пролетит. Делать абсолютно нечего. А скука, знаете ли, одно из самых худших наказаний.
– Кроме библиотеки других вариантов нет? – вяло поинтересовалась Мона, отодвигая от себя тарелку. Спаржа оказалась вкусной, но она уже наелась. За годы голодовки желудок научился обходиться малым.
– Конечно же есть. Вы можете научиться шить, вязать или вышивать. Или все вместе.
– Что? – Девушка подскочила, – Что за… Извините, – тут же поправила она себя, – я хотела узнать, есть ли другие варианты – занятия спортом, например? Или там фотошоп изучать?