Значит, все-таки следит.
– «Великого Гэтсби».
Когда девушка наконец-то вышла из комнаты, Кирилл не смог сдержать торжествующей улыбки.
* * *
– Здесь написано: возьмите две чашки муки, но не написано какие чашки? Для кофе или стаканы для чая? – Мона с интересом рассматривала кулинарную книгу, которую графиня принесла с собой.
Яркая, с картинками, от которых рот наполнялся слюной. Ей вдруг захотелось попробовать испечь все, что предлагалось на искусно сделанных фотографиях. Но графиня немного умерила ее энтузиазм, предложив начать с азов – песочного печенья.
Они встретились сразу после завтрака. Графиня вручила ей фартук и одноразовую шапочку вроде тех, что предлагали в спортцентре для душа, и рассмеялась, увидев недоумение на лице Моны. Той казалось, что выпечкой всегда занимаются в красивых нарядах. Сама она была одета в зеленое шелковое платье, которое надела к завтраку (вчера за ужином Кирилл намекнул, что к завтраку она не должна спускаться в пижаме, ей следует быть при параде), но графиня отправила ее переодеваться.
«Шелковое платье даже фартук не спасет», – заявила она. Сама женщина, несмотря на выпавший утром первый снег, была одета в ситцевое платье до пят с наглухо закрытым горлом и длинными рукавами. Волосы аккуратно забраны. Легкий макияж, но Моне почему-то показалось, что женщина плакала всю ночь. Впрочем, она не придала этому особого значения. Забота о других не входила в сферу ее интересов.
– Это неважно, ты просто должна для себя определить, какой чашкой будешь все измерять, и отмерять все указанные ингредиенты именно ею. Я беру обычную кружку, в которую входит двести миллилитров, – сдержанно ответила на ее вопрос графиня.
Она безошибочно открыла дверцу шкафчика, за которой скрывались стаканы и чашки. Похоже, она прекрасно ориентировалась в доме. Уж не она ли готовила им? Но Мона тут же отмела эту мысль – вряд ли графини сами готовят по несколько раз в день, не графское это дело.
– А как вас зовут? – вдруг спохватилась Мона. Утро выдалось скомканным, и только определившись с рецептом и подготовив все для него, она сообразила задать графине главный вопрос.
– Можете называть меня Анастасией, а как я могу обращаться к вам?
– М… Мона, – после непродолжительного колебания ответила девушка. Отец и Кирилл показательно называли ее Марией, и ей хотелось дистанцироваться от этого как можно дальше. Хотя, объявись здесь отец сию минуту и вытащи ее из этой ловушки, она бы согласилась до конца своих дней именоваться дурацким именем.
– Очень красивое имя, – ничем не выдала своего удивления графиня, ловко закидывая в миску пачку подтаявшего сливочного масла и начиная разбивать яйца одно за другим. Заметив пристальный взгляд девушки, она протянула ей одно яйцо вместе с ножом: