Она всё же набралась храбрости, распрощалась с шумными близняшками и села в последнее такси. Машина быстро помчала по почти пустой дороге, и девушка с тревогой вглядывалась в тёмные силуэты деревьев, росших вдоль неё. Стоило Лизе увидеть знакомые ворота, как в висках противно застучало. Давай, смелее Нери, они всего лишь люди, простые люди, родные люди.
Девушка торопливо прошла по дороге, ведущей к дому, и заставила себя подняться на крыльцо. Она вздохнула и открыла дверь. Знакомый запах, родной дом. Домоправительница бросила отчитывать горничную, по её мнению неаккуратно расставившую цветы в гостиной, и взволнованно поглядела поверх своих небольших очков на юную хозяйку.
— Наконец-то вы дома, — женщина быстро отдала распоряжения помощнице, и поторопилась к лестнице, — я предупрежу Николая Албертовича, что вы вернулись.
Похоже, в этом необходимость отпала, поскольку Лиза уже слышала шаги отца в коридоре. Отец направлялся к ним. Николя быстрым шагом вышел к ступенькам на втором этаже и наклонился к перилам, пытаясь разглядеть стоящих внизу женщин.
— Лиз?
— Привет, пап, — глухо проговорила девушка.
— Поднимись в кабинет… — голос мужчины сорвался.
Он только махнул рукой, веля следовать за ним, и исчез из виду. Лиза обречённо стала подниматься по ступенькам.
— Мы так рады, что вы наконец дома, — домоправительница смутилась от своих же собственных слов.
Она деловито принялась наставлять помощницу, стоящую с охапкой цветов, словно бы и не говорила ничего.
— Спасибо, — Лиза благодарно кивнула и пошла наверх.
По дороге она забежала к себе и припрятала книгу. Дверь в кабинет отца была приоткрыта, и теперь Лиза вошла к Николя. Она остановилась перед его рабочим столом и заставила себя нервно улыбаться. Убейте её быстро… Николя угрюмо вертел в руках ручку, сидя в кресле, и поднял на дочь взгляд.
— Пап, — Лиза горько вздохнула.
Мужчина внезапно поднялся, и кресло скрипнуло мягкой кожаной обивкой. Он быстро подошёл к дочери и порывисто обнял её. Подбородок Николя привычно лёг на её каштановую макушку. Укачивая Лизу, отец всё повторял что-то успокаивающее, от потрясения переходя, как обычно, на свой родной язык. Через какое-то время Николя отстранил от себя дочь, напоследок погладил её мягкие волосы, и отошёл, возвращаясь к своему столу.
— Мы с матерью чуть с ума не сошли! — теперь шла вторая фаза.
Лиза приготовилась к атаке, совсем недавно согретая отцовскими объятьями.
— Прости меня пап, мне так жаль! — она с несчастным видом сделала шаг навстречу.
— Господи, ты жива, о чём я говорю! Не смей так никогда делать, слышишь? Не смей! — Николя скинул пиджак и расстегнул ворот рубашки.