— Я люблю тебя, милая. Держи это у сердца. Я буду наблюдать за тобой.
Мако дрожащими руками поднял свою мертвую дочку и вытащил нож, отбросил его, словно он горел. Королева отдала Мако королевское одеяло принцессы. Он укутал в него Табиту и поцеловал ее лоб, словно она была живой.
— Осталась только принцесса Амер, — сказала королева, вытирая глаза. — Даже если она не исполнит роль правительницы этой земли, я хочу, чтобы она жила.
Она прижалась губами к щеке дочери в последний раз. Малышка плакала, сжала ручкой волосы королевы. Тело королевы дрожало, она вытащила прядь из ручки дочери.
Королева отошла от кровати. Мако знал, что только огромная сила воли и любовь давали ей сделать эту жертву.
— Исполни обещание, — сказала королева. — Отомсти за наши смерти, защити мое дитя.
Мако вложил Табиту в ее руки, она прижала ребенка к груди, как своего.
— Я клянусь вам, Ваше величество.
Мако отодвинул шкаф от двери. Коридор был пустым. Он кивнул, королева ушла, побежала решительно по коридору.
Мако взял рыдающую принцессу, укутал в свою коричневую рубаху. Он должен был выжить, он стиснул зубы, был готов убивать. Он отогнал горе, чтобы защитить принцессу Амер. Он поясом пристегнул малышку к груди и надел плащ.
Мако снял зеркало со стены своей комнаты и открыл проход в туннели. Он схватил меч и ступил во тьму.
Один
Рема
Семнадцать лет спустя
Солнце ярко сияло сверху. Рема склонилась в седле и ткнула ребра Снега, чтобы он пошевеливался. Конь почти летел над пустой тропой, окружающий лес проносился мимо. Один неверный шаг, и она врежется в дерево.
— Вперед! — кричала Рема. Снег ответил вспышкой энергии. Рема оглянулась — Брен был в тридцати футах позади.
Снег перепрыгнул поваленное дерево, что было их финишной линией, и Рема рассмеялась. Замедлив Снега, Рема смотрела, как Брен и его лошадь проносятся мимо нее, поднимая пыль.
Брен потянул за поводья, подъехал к ней.
— Поверить не могу, что ты снова победила. Еще и без седла, — Брен покачал головой. — Это потому что ты меньше меня. Снег может бежать быстрее с легким всадником.
Брен был не выше Ремы, но весил намного больше. Он напоминал отца — крупный и сильный.
— Да, — отметила Рема, — наверное, в этом дело. Уверена, дело не в моей хорошо обученной лошади и моих отличных способностях.
— Ты — нечто, — рассмеялся Брен. — Но тебе пора домой, пока тетя с дядей не поняли, что мы делаем.
Рема знала, что он прав. Она была без седла, платье собралось между ног, чтобы она могла ехать верхом, как мужчина. Если дядя Кар узнает о гонках Ремы и Брена, он запретит Реме кататься — а это была ее единственная свобода.