«Дорогая мадемуазель Картрайт!
Этим письмом я расторгаю контракт, подписанный нами десятого марта этого года. Все штрафы, предусмотренные в настоящем контракте, аннулированы, а Национальный оркестр Парижа остается в прежнем составе.
С уважением,
Талос Каллиакис».
У Амалии закружилась голова. Она прочла письмо несколько раз, прежде чем до нее дошел смысл слов.
Ее затошнило.
Она прижала одну руку ко рту, а другую к бешено колотящемуся сердцу. Она покачнулась, словно под ударом лавины несчастий. Талос не верит, что она сможет сыграть на гала-вечеринке.
Он действительно отказался от нее.
Все кончено.
Все.
Он в ней разочаровался.
Ее мечты играть на сцене окончательно рухнули.
Но прежде чем отчаяние раздавило Амалию, ей в голову пришла поразительная мысль.
Почему он сделал это именно сейчас, в день гала-вечеринки, к которой они столько готовились?
Она потерла глаза, отчаянно пытаясь остановить слезы, и прочла письмо снова.
Оно казалось ей бессмысленным.
Она посмотрела на часы. Девять утра, гала-вечеринка начнется через шесть часов. Амалия должна быть на сцене и играть пьесу покойной королевы через одиннадцать часов. К этому моменту на острове будут приглашенные главы государств.
А Талос отпускает ее.
Его намерение на самом деле не имеет никакого смысла.
После их последней встречи Амалия снова и снова размышляла над его словами. Она знала с самого начала, что исполнение пьесы его бабушки очень важно для Талоса, иначе он не стал бы ее шантажировать и угрожать ей. После ужина с его дедом она окончательно поняла истинное значение гала-вечеринки. Это будет лебединая песня короля Астреуса. Последний праздник в его жизни.
Но теперь Талос отказывается от того, за что так упорно боролся.
Бабушка и дедушка воспитали Талоса и его братьев. Семья для него важнее всего.
Амалия вспомнила тот вечер, когда три дня назад Талос с презрением потребовал от нее покинуть его виллу. Она думала тогда, что презрение направлено на нее, но сейчас вдруг поняла, что в тот момент Талос презирал самого себя.
Если Талос расторг с ней контракт, значит, для него намного важнее ее эмоциональное благополучие.
По натуре Талос Каллиакис воин. Он будет бороться до конца, даже если ему придется силой затащить Амалию на сцену и удерживать ее там в вертикальном положении, пока она играет. Пока они были вместе, она поняла, что может играть.
Она вспомнила репетицию в начале недели, когда его присутствие позволило ей сыграть всю пьесу, не прячась за ширмой. В его светло-карих глазах читалась гордость и беспокойство за ее спокойствие.