Имеется еще один источник артефактов, названий, профессионального жаргона, ссылок, цитат, анекдотов и личного опыта в том, что касается истории карандаша, который не отражен в моем списке. Но, поскольку я не вполне доверяю памяти, когда пытаюсь вспомнить, когда и от кого я впервые услышал то или иное, я не буду пытаться называть здесь конкретные имена. Но очень многие сотрудники Национального центра гуманитарных наук и мои коллеги по преподаванию в 1987–1988 учебном году при прочтении этой книги, безусловно, обнаружат кое-что знакомое. Хотя я поименно поблагодарил некоторых из них в примечаниях к книге, но должен еще поблагодарить буквально каждого сотрудника центра (на территории которого все еще растет нетронутое карандашное дерево) за то, что они вспоминали обо мне всякий раз, когда слышали или читали о чем-либо, имеющем хотя бы отделенное отношение к карандашу или инженерии.
В числе других людей, к которым я испытываю особую признательность за их одобрение и поддержку моего труда, а также за вдохновение, которое я черпал из их работ, хочу назвать имена Фримена Дайсона, Уильяма Гасса, Джеймса Гордона, Алека Нисбетта, Клиффорда Трузделла и особенно Леона Касса за его энтузиазм в отношении написания этой книги, когда у меня всего лишь возникла ее идея. За годы работы над ней я получил так много помощи от коллег из Университета Дьюка, что боюсь позабыть кого-нибудь, пытаясь перечислить всех, но могу особенно выделить Сеймура Маускопфа и Алекса Роланда, которые были для меня образцом эрудиции в области истории науки и техники.
Я благодарен Университету Дьюка, Национальному фонду гуманитарных наук, Национальному центру гуманитарных наук, которые предоставили мне оплачиваемый отпуск. Хотя я работал всего в пятнадцати километрах от Дарема, мои коллеги из университета, особенно с моего родного факультета гражданского строительства и природообустройства, любезно прощали мое отсутствие на заседаниях университетской комиссии и неучастие в ее делах. Мои студенты-выпускники продемонстрировали зрелость и самостоятельность и с пониманием отнеслись к тому, что мне потребовалось очень много времени, прежде чем я смог вернуться к чтению их работ. И наконец, секретари университета оберегали меня от телефонных звонков, но всегда были на месте, когда я им звонил.
Работа над книгой начинается не в момент ее написания и не заканчивается с завершением рукописи. Семья редко остается в стороне, когда автор становится одержим идеей, поэтому нельзя не упомянуть о вкладе членов семьи в конечный продукт. Уильям Петроски, мой брат и тоже инженер, постоянно снабжал меня разнообразнейшими сведениями, артефактами, одноразовыми рекламными материалами и каталогами, а также давал проницательные комментарии и делился размышлениями. Моя сестра Марианна Петроски присылала мне карандаши с необыкновенно длинным острием, которыми пользовались архитекторы, а моя мать и многие другие родственники обыскивали свои письменные столы в поисках все новых и новых карандашей для меня. Моя дочь Карен Петроски на начальном этапе работы над книгой составила для меня список статей из журнала «Нью-Йорк таймс» и других источников, где содержалась уникальная информация о карандашах и их производстве, которой я больше не встречал нигде. Мой сын Стивен Петроски помогал мне не воспринимать этот проект слишком серьезно, находя для меня шутки о карандашах и головоломки с их использованием. А моя жена Кэтрин Петроски снабжала меня ссылками на упоминания о карандаше в художественной литературе и была, как обычно, первым читателем моих черновиков. Она и Карен были также самыми внимательными редакторами рукописи, и Кэтрин помогла мне в составлении предметного указателя.