Тавир умыкнул с подноса кремовую булочку и одну из чашек, однако сам отошел к окну, чтобы не смущать меня. За что я была ему искренне благодарна. Лишь когда я отодвинулась от стола и, откинувшись на спинку кресла, с блаженством прикрыла глаза, горгулья заговорил:
— Вчерашний день был насыщенным?
— Не более и не менее, чем предыдущие, проведенные в этом мире, — отозвалась я.
— Однако, мне кажется, ты пришла к каким-то решениям, — допытывался Тавир.
Я перевела взгляд на мужчину, на миг подзависла, любуясь образцом мужественности, красоты и недосягаемости, мысленно взгрустнула, но все же решилась:
— Вчера я была у старейшин.
— И что они сказали? — вроде и спросил, да только явной заинтересованности в словах не прозвучало.
Губы помимо воли растянулись в улыбке, не колеблясь, вдохнула и на выдохе выпалила слова горгульи, что удерживала меня арканом силы:
— То, что ты ищешь, находится ближе, чем ты допускаешь в своем сердце, а то, о чем ты спрашиваешь, находится под твоим любимым символом. Вернись туда, где испугалась, где потеряла путь, и найди знак, который дает тебе надежду.
— Ясно, — усмехнулась горгулья, — как всегда, иди, найди, а вот возьми или уничтожь — непонятно.
— Угу, — кивнула я, полностью соглашаясь со словами мужчины.
— О чем ты думала в момент, когда спрашивала? Заметь, не что именно ты спрашивала, а о чем думала? — прищурился Тавир, внимательно наблюдая за моей мимикой.
— Думала… — эхом повторила я, теребя край подола, — о диадеме… — призналась я, упустив тот факт, что еще думала о Тавире и своих чувствах к нему.
— И все? — не унимался мужчина.
— Да, я думала о том, что хочу помочь тебе найти диадему, чтобы ты вернул меня домой, — уверенно произнесла, хотя прекрасно понимала, что мысли были совершенно о другом.
— А о том, чтобы разбудить Князя? — продолжал допрос Тавир.
— Об этом я, кажется, спросила… Но не уверена, — задумчиво произнесла я, а затем вспылила и прошипела: — И вообще, хватит меня допрашивать. Между прочим, ты вчера вампира на моих глазах убил и сбежал. Почему ты прячешься от Азима?!
— Но и ты ничего ему обо мне не сказала, — с долей ехидства парировала горгулья.
— Не сказала, — призналась я, — но скажу!
Слова должны были прозвучать как угроза, но получилось глупо и жалко, вроде как ребенок угрожает огромному зверю.
— Маш… — позвал Тавир.
Разумеется, я напряглась и медленно подняла на него вопросительный взор. Улыбка тронула губы мужчины, и я улыбнулась в ответ. Гад. Каменюка бесчувственная! Не могу, хочу его до дрожи в коленях, аж пальцы чешутся и губы колет.