— При Князе прислуга, как и другие жители замка, была куда более дисциплинированна. Во взглядах была истинная любовь к правителю, а не жалкие искры надежды, полностью поглощенные тотальным страхом, — вроде как разговаривая сам с собой, молвил Валей. — Допускаю, что Князь совершил ошибку, доверившись случаю и не приняв предсказания старейшин. Вот только знал ли он, что на столько лет лишит эти земли магической подпитки?
— Все ошибаются, — пожала плечами я, двигаясь по направлению к огромной каменной стене, влекомая горгульей.
— Но не всем такие ошибки простительны, — отозвался мужчина, перехватывая мою ладонь.
— А что за предсказание? — попыталась уточнить я.
— За несколько дней до того, как Князя утянуло в межмирье, он ходил к старейшинам. Иногда наши мудрые родители выдавали интересные предсказания. Вот и Князю достались слова: «В день, когда женщина решит поставить на карту все, ты совершишь ошибку, которую исправит та, что решит доверить свою жизнь тебе». Увы, но никто не думал, что первой женщиной окажется Лиагара.
Мы начали подъем по узкой лестнице на стену. Валей впереди, за ним я, словно на буксире, а за мной Азим, что двигался чуть в отдалении, будто безмолвная тень. Как только добрались до смотровой площадки, я пораженно застыла, не веря собственным глазам.
Я знала, что мир состоит из небольших островов, в основном скалистых, которые бушующее море будто мечтало смыть с планеты. Волны обрушивались на камни, казалось, подламывая их, вот только не один век должен был пройти, прежде чем соленая влага источит даже небольшой мыс. Ветер трепал мои волосы, не желая сохранять безупречность прически. Я зябко передернула плечами, осознавая, что еще пара минут, и продрогну до костей, а через полчаса такой прогулки свалюсь с двухсторонней пневмонией. Однако, любуясь буйством стихии, я даже слова вымолвить не могла, лишь нервно вдыхала воздух, пропитанный солью и влагой.
— Кем ощущаешь ты себя в этом мире, дитя? — перекрикивая ветер, поинтересовался Валей.
— Песчинкой. Никем… — выкрикнула я.
— Запомни это ощущение и никогда и никому о нем не говори. Это лишь твое, и в этом твоя слабость. В нашем мире даже песчинка может иметь куда большее значение. Ведь властитель мира может вдохнуть ее и подавиться, умерев у всех на глазах. И никто ему не поможет, ведь никто не узнает, что смерть сия была вызвана простой песчинкой… Никем…
— И какой глубокий вывод должна сделать я? — поинтересовалась, стуча зубами и вздрагивая от пронизывающего холода.
Однако надо мной сжалились. Валей снял пиджак и, набросив мне на плечи, притянул мое дрожащее тело к себе.