Я улыбнулась и кивнула, мол, обосновались и ладно. В нынешние времена вопрос «как» уже имеет мало значения.
— Вам опасно здесь находиться. Генерал пристально наблюдает за каждым жителем деревни, — произнесла я, будто судьба профессиональных убийц беспокоила меня больше жизней односельчан.
— За нас не беспокойся. За нами приглядывает Триггер, — ответила Ольга.
— Тот самый Триггер, который приказал зачистить деревню? — тихо спросила я. Даже почти прошептала.
Ольга пристально изучала меня, пока я делала вид, что проверяю уровень азотистых удобрений в одном из контейнеров, сражаясь с подавленностью.
— Триггер такой же подчиненный, как и мы. Он не может противостоять воле Генерала в одиночку, — Ольга была невозмутимой.
— Зато по его воле может спокойно стать массовым убийцей, — также тихо произнесла я.
Не сдержалась. Гнев на всю их базу, чьей жертвами мы стали, горел в груди обжигающим пламенем и рвался наружу. Падальщики принесли смерть в мою деревню, они забрали у меня Тиграна, они уничтожили весь мой мир. За что мне быть им благодарной?
И в то же время я понимала, что не могу винить людей в том, что они пытаются выжить. Во времена кочевок мы тоже оставляли стариков под деревьями, потому что они не могли идти дальше, а мы не могли их нести. Обузы для кочевников — смерть, тем более когда хищники поджидают в каждом кусте.
Я тоже грешна. По весне я собирала первоцвет и жеруху, варила из них абортивную настойку и давала тем женщинам, чья беременность была не ко времени — к долгому переходу на новое место кочевки, либо когда назревали голодные времена и лишние рты были помехой. Я не слышала обвинений в свой адрес лишь потому, что то были зародыши, неспособные говорить, или старики, не имевшие больше сил говорить. Чем же я лучше Падальщиков? По-моему я даже подлее, потому что прикрываюсь благодетелью.
— Все нормально. Я не в обиде на вас. Вы спасли сто пятьдесят шесть жителей деревни, — произнесла я в затянувшуюся паузу. — К тому же местные жители уповают на вас, говорят, что только благодаря ресурсам, что вы привозите с поверхности, Желява и живет.
Ни Ольга, ни Леша не ответили. Груз вины за потерянную тысячу с лишним жителей давил на грудь, я чувствовала ее вес, этот крест будет пригибать их к земле до конца жизни.
— Мы слышали, что из-за миссии в деревню Генерал планирует запретить вылазки Падальщиков на поверхность, — произнес Халил.
Внимание Халила к Ольге очевидно так, что его учащенное сердцебиение слышно всем вокруг. Халил самый искренний и добродушный молодой человек, которого я когда-либо знала. Он не умеет врать, и разведчик из него никудышный, а потому Ольга ясно видела его интерес к своей персоне. Но кажется, была не против. По крайней мере, ее глаза то и дело оббегали статную жилистую фигуру Халила, который наконец отмылся от черной восковой смазки с запахом резины, покрывавшей его с ног до головы там в деревне, где он работал с аккумуляторами и маховиком в подвале кирпичного дома. Даже я, знавшая его с пеленок и привыкшая к его сходству с ведром смолы, удивилась, в какого привлекательного молодого человека он успел вырасти подо всеми этими черными масляными разводами. В новом белоснежном рабочем комбинезоне инженера-агронома он выглядел достойно, а его широченная мускулистая грудь выпирала рельефами, которые каждая женщина находит притягательными на генном уровне.