У каждого свой стиль. У этого - очаровывать манерами! Чашечки, ложечки - все аккуратно. За все время, может быть, один раз вылетел от меня к нему дохленький флюидик, да не долетел, упал в кофе. Кофе попил - и сдох!
Потом, при расставании, целует руку. До часов уже добрался! Конечно, при его темпах...
Однажды Ленка меня спрашивает:
- Ну как он, вообще?
- А-а-а! - говорю. - Бестемпературный мужик!
Но все терпела почему-то. Недавно только произошел срыв.
Встречает у выхода - пирожных нет! Церемонно приглашает в ресторан.
Приходим - уже накрыто: шампанское и букет роз!
"Сейчас бы, - думаю, - мяса после спектакля!"
- Поесть, - говорю, - можно? Дорого?
- Это, - говорит, - не имеет значения!
А сам небось в кармане на маленьких счетиках - щелк!
Сидим. Смотрит на себя в большое зеркало, через плечо, и говорит с грустью:
- Да-а-а... Вот у меня и виски уже в инее!
- Какой еще иней? - говорю. - Что за чушь?
Откинул обиженно голову... Потом стал почему-то рассказывать, какая у него была неземная любовь. Она считала его богом, а он оказался полубогом...
Видит, что я его не слушаю, вскочил, куда-то умчался.
Тут появляются вдруг знакомые - монтажники наши, из постановочного цеха.
- О Пантелеевна, - говорят. - Привет! Закурить, случайно, не найдется?
- У меня, - говорю, - только рассыпные... Да чего там, - говорю, садитесь сюда!
Приходит мой ухажер - у нас уже уха, перцовка, дым коромыслом. Он так сел, откинув голову, молчал. Пил только шампанское, а закусывал почему-то только лепестками роз. Видит, что на него никто не смотрит, вскочил, бросил шесть рублей и ушел.
Но на следующий день снова явился...
2. Он говорил
Первая
Да. У меня с этим тоже хорошо! Недавно - звоню одной.
- А куда мы пойдем? - сразу же спрашивает.
- А что, - говорю, - тебе именно это важно?
- Нет, конечно, не это, но хотелось бы пойти в какое-нибудь интересное место.
- Например?
- Ну, например, в ВТО!
- Почему это в ВТО? Ты артистка, что ли?
- Нет, ну вообще приятно провести время среди культурных людей!
Уломала все-таки - пошли в ВТО.
- Ой! - говорит. - Ну обычная вэтэошная публика!
Тут я несколько уже дрогнул. Нельзя говорить: "вэтэошная", "киношная". "Городошная" - это еще можно.
И главное, сидит практически со мной, а глазами по сторонам так и стрижет!
- Ой, Володька! Сколько зим! Ну, как не стыдно? Сколько можно не звонить?
Тот уставился так тупо. Явно не узнает. Действительно, не понимает сколько же можно не звонить?
- Прямо, - мне говорит, - нельзя в ВТО прийти, столько знакомых!
Потом стала доверительно рассказывать про Володьку: так будто бы в нее влюблен, что даже не решается позвонить, пьет с отчаяния дни напролет!