Он снова пожал плечами и направился за халатом, который успел снять. А вечер был чудным, один из первых столь теплых вечеров, и Олаф предвкушал ужин на террасе, а не в кухне, и думал почитать перед сном, а может, и прогуляться по берегу, когда Ауне уложит девочек спать… Вместо этого в голове нарисовалась другая картинка - он вваливается в дом, когда дети уже спят, усталый и злой, Ауне обиженно греет ужин в третий раз, зевает и ставит перед ним тарелку с видом оскорбленной добродетели, а потом уходит спать, не дождавшись, когда он поест. И ложится лицом к стенке, засыпает до того, как Олаф успеет раздеться.
Нора была спокойна и холодна, как Снежная королева. Встала с левой стороны секционного стола, спрятала руки в карманы.
Олаф не стал спрашивать, что произошло, - прочитал в истории болезни. Первые роды, нефропатия, преждевременная отслойка плаценты, внутриутробная гибель плода - кесарево, кровотечение, операция по удалению матки - дыхательная недостаточность, легочное кровотечение - смерть.
- Что ты хочешь от меня? - спросил он.
- Я хочу знать, где ошиблась.
- Можешь пока посидеть в ординаторской, - предложил Олаф. Он не любил, когда кто-то смотрит на его работу. - Я позову.
- Я постою, если ты не против, - ответила она.
Олаф не сдержался - какого черта он должен сливать накопившееся раздражение на Ауне, если она ни в чем не виновата?
- Только молча, хорошо? - проворчал он сквозь зубы.
Нора кивнула. И в самом деле молчала, наблюдая за его работой. Смотрела сосредоточенно, кивала самой себе, иногда жестом просила показать что-нибудь поближе. Легче от этого не становилось.
- Острая почечная недостаточность, похоже. Ты знала? - спросил Олаф.
- Мы делали кишечный диализ.
- Я не уверен, посмотрю гистологию, но вроде имеем тромбогеморрагический синдром. Внутрисосудистые свертки и кровоточивость тканей.
- Думаешь, из-за почечной недостаточности?
- Я не думаю, только констатирую. Непосредственная причина смерти - закупорка дыхательных путей кровью.
Нора снова кивнула молча. Умница, красавица… Холодная, как рыба. Ничего кроме профессионального интереса. Даже страшно - ведь она тоже женщина. Когда идет борьба за жизнь, некогда рефлексировать. Но теперь-то спешить некуда.
- Послушай, тебе не страшно видеть это… каждый день? - вдруг спросила она.
Олаф промолчал.
- Ты что, вправду можешь говорить только с мертвыми? - улыбка тронула ее губы, но не коснулась глаз. Холодная улыбка.
- Вправду, - ответил Олаф, чтобы она отвязалась.
- И они тебе отвечают?
- Да.
- Поговори с ней. Спроси, как она там…