- Где? - Олаф поднял на Нору глаза. Совсем обалдела? Нашла тоже медиума…
- Там, куда они уходят, - она снова холодно улыбнулась, сделав вид, что это шутка.
- Ты хотела знать, в чем ошиблась. Твоей ошибки я не вижу. Нефропатию надо было вовремя лечить. Может быть, кесарить сразу. Но когда отслойка пошла - все, там оно под откос покатилось… Даже допотопная медтехника не помогла бы. Ты все правильно делала.
Олаф думал, что ответ ее успокоит, но она задумчиво покивала, перевела взгляд на окно. И сказала:
- Жаль.
- Почему?
- Значит, в следующий раз я снова ничего не смогу изменить.
Нора отошла к окну и повернулась к Олафу спиной. Нет чтобы уйти совсем. Оставалось только прибрать тело, сделать все, как было, а это недолго.
- Еще что-нибудь тебе нужно? - спросил он, надеясь, что она поймет намек.
- Извини, что испортила тебе такой вечер. И главное - напрасно. - Она помолчала, а потом заговорила быстро, будто боялась, что Олаф не даст ей закончить: - Я шла сюда и надеялась именно на тот ответ, что получила. Думала, что не смогу уснуть. Но лучше бы это была моя ошибка, теперь я понимаю. А это фатум. И против него не попрешь. Как, наверное, тяжело каждый день видеть смерть и знать, что от тебя ничего не зависит… Со мной такое случается не часто, но… мне кажется, что часть меня безвозвратно уходит вместе с ними. Ты так и не ответил, неужели тебе не страшно?
- Нет, - ответил он коротко. Каждому свое.
- Тебе ее совсем не жалко? - Нора резко обернулась. - Ее, ребеночка?
- Пошла ты знаешь куда… - проворчал Олаф и занялся кишками. Развороченное, выпотрошенное женское тело коробило, а не пугало. Не жалость вызывало, а ощущение противоестественности, несправедливости. Смерть нужно уважать, но это не значит, что с ней надо во всем соглашаться. Так же как с Норой.
Да, что-то безвозвратно уходит вместе с ними, но Олаф считал, что в этом и состоит обязанность «доктора мертвых» - отдать им что-то напоследок.
- У моего сына обнаружили опухоль мозга, - неожиданно выговорила Нора, глядя в окно.
Вообще-то руки опустились от этих ее слов. И от того, с каким спокойствием она их произнесла. Единственный сын.
- Это точно? И степень злокачественности определили? - спросил Олаф. Без той аппаратуры, которую имели допотопные врачи, такой диагноз поставить непросто.
- Там не злокачественность имеет значение, а локализация. Пятилетняя выживаемость восемьдесят процентов. При тотальном удалении, - она издала звук, чем-то похожий на всхлип. А потом вскрикнула, зажав рот: - Пятилетняя!
И от того, что она зажала рот рукой, крик получился похожим на звериный вой, отчаянный и страшный.