Учебный полк располагался в землянках на самом краю аэродрома. Мои документы посмотрели, посмотрели на меня и зачислили в штурмовую эскадрилью.
— Я, вообще-то, истребитель. Может быть, сразу в пехоту? Всё толку больше будет.
— И пойдешь!
— Я, так с удовольствием!
— Ты чего, сержант, выёживаешься, как муха на стекле? Тебе сказали куда идти, туда и иди.
— Так я ведь тоже могу послать.
— Ты — меня?
— Запросто. Я — истребитель. И у меня в предписании написано именно это. (Все знали, что за 10 боевых на Ил-2 давали Героя Советского Союза, но, Героев не было, потому, что летали без прикрытия.) Я на фронте с 22 июня.
— Ну, раз так, пойдём, поглядим, что ты можешь, сержант.
Старлей Герасимов предложил драться на Як-1, но, согласно книжки, я на нём ещё не вылетал, поэтому сошлись на И-16. Он подсунул мне самую убитую машину. Она брызгала маслом, заедал механизм шага винта, но, я — пилотажник. Из меня истребитель, как из моей бабушки — футболист. А вот высший пилотаж — это моё родное. Кстати, как оказалось, это в моё время меня бы сбили в пять секунд! А здесь, главную роль играла стрелковая подготовка, в сочетании с умением держаться в строю и высшим пилотажем. Причём, именно в этой последовательности. А стрелять по движущимся мишеням я умею профессионально. В результате, старлей сорвался в штопор, несмотря на более мощную и новую машину. А я зашёл ему в хвост. А сбросить меня с хвоста он не сумел.
После приземления он зло спросил:
— А какого чёрта тебя сюда прислали?
— Чтобы не напоминал людям о том, что немцы нас расстреливают. На земле. Видишь? — я показал ему шрам на голове. — Под Киевом меня расстреляли. Они мне должны, много.
— Ладно, сержант. Пойдёшь во вторую, на Яки. Там, хотя бы, УТИ есть.
— Разрешите идти?
— Иди! Э… Постой! Тебя зовут как?
— Костя.
Я отучился до самого падения Ростова. А там, сформировали курсантский батальон и бросили нас останавливать Клейста. Свежесформированный курсантский батальон послали под Султан-салы против эсэсовской дивизии «Лейбштандарт Адольфа Гитлера». Хорошо, что по дороге нарвались на, расстрелянную с воздуха, пулемётную зенитную батарею. Из 12 строенных ДШК, четыре установки были исправны, с остальных мы сняли всё исправное. В одной из машин нашли четыре станка для пулемётов и много боеприпасов. Боеприпасы погрузили на единственную исправную машину. Курсанты матерились на меня, возник маленький скандал, который разрешил комиссар батальона старший политрук Пименов, который назначил меня командиром пулемётного взвода. Мы отстали от батальона в ожидании четырёх газиков, необходимых для перевозки установок ТКБ-149. Машин не дождались, так как я «оживил» имеющиеся машины. Лишь к вечеру завершили 20 километровый марш к Султан-салы. Позицию батальон выбрал неудачную: небольшой пригорок закрывал большую часть танкоопасного направления, а где-то неподалёку урчали моторы немецких танков. Сказал об этом командиру батальона, и предложил отойти на 500 метров назад.