Повисла небольшая пауза, но недолго она длилась, отец Семион обвёл всех присутствующих взглядом и продолжил:
– А то клира тебя отлучили из-за хвори твоей? Из-за вони?
– Да, святой отец, – промямлил колдун, но с ответом тянул он слишком долго.
Не поверил ему Волков и спросил у каменщика:
– Еретик, ты знаешь, за что его отлучили от клира?
– Чего? – Не понял тот.
– За что его выгнали из попов? – Переспросил отец Семион.
– Только слухи, говорят, что он ночью, над покойниками не только псалтырь читал.
Ни кто даже не понял, о чём говорит еретик. Ни кто из людей, стоявших вокруг, и сидевших за столом не понимал, куда он клонит, а вот сам Ханс-Ёоахим Зеппельт, всё понимал.
Он своими жирными ручонками закрыл лицо, словно закрыл ворота, затворил, отгородился от злого мира, задрожал своим огромным чревом в ярких, алых, огромных прыщах и завыл приглушённо из-за рук, длинно и заунывно.
– Говори толком,– громко приказал рыцарь, обращаясь к каменщику,– за что его выперли из церкви?
– Ну, так, не знаю я точно…то ваша церковь… Что в вашей церкви творится, нас не касаемо..
– Говори, что слышал про него, а не про нашу церковь,– повысил голос кавалер.
– Ну, говорили люди, что он не псалтырь читал над покойниками… вернее над покойницами… Вернее псалтырь то он читал… наверное…но вот…– смущаясь бубнил еретик.
– Что ты мямлишь, – рыкнул Волков.– Говори дурак как есть.
– Говорят, он покойниц пользовал, по ночам, на том его родственники покойно девицы уличили,– с трудом выпалил каменщик и вздохнул с облегчением, словно большую работу сделал.
– ААААааа,– в голос заорал колдун, не отрывая рук от лица. Снова стал валиться наземь, и на сей раз его ни кто не поймал, оба солдата только и могли, что глядеть на него с ужасом. Он упал на землю и лежал там дрожащей и ревущей белой кучей.
– Так он мёртвых баб пользовал?– Всё ещё не понимал кто то.
Все присутствующие уставились на него, а Волков крикнул:
– А ну отвечай, правду ли говорит каменщик?
– Аааааааааааааа,– ещё яростнее завыл колдун.
Противно было. Всё что хотел сделать кавалер, так это взять секиру и рубить эту вонючую кучу, до тех пор, пока она не заткнётся. Но он не мог так поступить, потому что в этом мёртвом городе он представлял власть. И Церковь. Он встал и громко приказал:
– Капитан, велите разжечь огонь, и велите калить железо. Колдун без него говорить не желает.
– Я скажу,– заорал Ханс– Йоахим Зеппельт отрывая руки от лица.– Не надо костра жечь.
– Так говори,– заорал Волков.
– Так, что говорить?– Испугался колдун, переставая рыдать.
– Встань и скажи, правду ли говорит этот горожанин,– произнёс отец Спмион.