– Да нет у тебя никакой души, сжёг ты её давно, отдал дьяволу,– заорал Волков, который уже не мог выносить его визг. – Говори, примешь причастие, раскаиваешься?
– Нет! Нет! Не приму, будь ты проклят, будь ты проклят, – визжал колдун. – Будьте вы все прокляты!
– Ты никого не можешь проклясть, проклятые проклясть не могут.– В ответ ему крикнул кавалер и двинулся к костру. – Сыч, огня мне.
– Господин, – семенил рядом с ним отец Семион, – а колдун-то прав, – говорил он негромко, – нельзя без причастия, то грех.
– За свою жизнь, – начал Волков, беря у сыча факел,– я убил не одного человека, кто-то умирал сразу, без причастия, молитв и раскаяния. Кто-то стонал от боли и тоже умирал без причастия, а кто-то ругался пред смертью, последними словами меня материл вместо молитвы, и я не помню ни одного, кто бы успел причаститься. И среди них были достойные люди, а уж этого, – он подошёл к костру, – я отправлю в ад, где ему и место. И будь, что будет.
Он остановился и снова крикнул:
– Эй, ты, гнилая душа, вот тут наш поп волнуется за тебя, ты будешь причащаться?
– Нет, – заорал колдун, – нет. И то грех вам будет.
– Катись к своему хозяину, – сказал кавалер и поднёс факел к мелким щепам.
– А-а-а-а-а, – снова заорал Зеппельт, – буду, буду причащаться, раскаяться хочу. Дозвольте раскаяться.
– Да поздно уже, – сказал Волков не отнимая факела, он хотел покончить побыстрее с этим делом и убираться из города.
– Не поздно, – вдруг произнёс отец Семион, и осмелился отвести огонь от костра.
Волков не ожидал такой наглости и только уставился на попа:
– Умом тронулся, обнаглел? – Только и смог проговорить кавалер.
– Господин, мы тут уже многие законы нарушили, – тихо заговорил монах, – а теперь вы пытаетесь совершить и грех, да ещё и на глазах многих, кои могут и показания против вас дать, случись разбирательство.
– Какое ещё разбирательство? – удивился Волков.
– Не извольте сомневаться, разбирательство будет обязательно, с нас свами ещё за всё это спросят. – Продолжал отец Семион.– Мы взяли на себя смелость судить от лица инквизиции, права такого, не имея, а зная сколь могущественны ваши враги, глупо было бы думать, что они упустят шанс не осудить вас, так давайте не дадим им лишнего повода, я причащу его, то времени много не займёт.
Поп был прав, Волков опустил факел. Опять он был прав, кавалер подумал, что за всё это его, действительно, спросят. А поп тем временем вооружился Святой книгой и символом веры, достал склянку с вином и хлеб для причастия. Подошёл к колдуну, что был уже привязан к столбу и заговорил с ним. Он тихо говорил, колдун нудно выл, озираясь по сторонам со страхом и злобой. Волков боялся, что это будет тянуться долго, поэтому повернулся к солдатам и крикнул: