– Про жир я знал не больше твоего,– заметил солдат.
– Да брось, ты из всех наших, один, кто знал, как поближе к офицерам быть. Как дружбу с ними водить. За столами с ними сиживать.
Вроде, как и простые слова, но солдата они задевали.
– Что ты несёшь?– Сухо спросил он.
– Да я не в упрёк, Фолькоф. Но тебя все считали в роте пронырой. Офицерским любимчиком.
– Кто все?– Мрачнел солдат.
– Да все, вся наша рота! Вся наша корпорация. Бителли считал тебя пронырой. И все остальные тоже, особенно после того как пропали пятьсот шестьдесят дукатов, что мы нашли в обозе под Виченцей.
– Их украл лейтенант Руфио, все это знают.
– Да-да, Руфио, вот только нашли их мы, а отдал их лейтенанту ты.
– Так положено по контракту, знаешь, что такое контракт? И не я принимал решение, так решили старшины, и корпоралы. А Руфио был батальонный маршал, он хранил все деньги.– Волков пристально смотрел на Роху.
– Да, я знаю, что такое контракт, я знаю, кто такой батальонный маршал, – Скарафаджо так же не отрывал глаз от солдата.– Да только вот в ту ночь, когда Руфио сбежал, ты разводил караулы.
– Что?– Солдат глядел на сослуживца, думал, что и за оружие можно взяться.
– Это не я, это Бителли всем рассказывал. Не кипятись ты.
Солдат больше не хотел с ним разговаривать. Он просто спросил:
– Ты готов подтвердить свои обвинения железом?
– Чего? Да ты рехнулся, в самом деле? Да плевать мне на те дукаты, даже если ты и поделил их с Руфио. Что было – то быльём поросло.
Давай лучше жрать. Ишь, придумал, я бы ещё подумал бы драться с тобой, будь я на двух ногах, крепко бы подумал, а с одной ногой ты меня подрежешь как новобранца.
Расторопная баба стала носить на стол тарелки с едой.
– Жри, у меня с тобой жрать желания нет боле,– сказал солдат вставая, и поднося кулак к носу Рохи,– ещё раз увижу тебя тут…
А Роха вдруг схватился за руку солдата своими руками, тоже вскочил и заговорил:
– Бить хочешь? Бей! Зарезать хочешь – режь, только пообещай, что
за моими спинагрызами присмотришь.
Солдат вырвал у него руку.
– И уйти мне некуда, – продолжал Скарафаджо, садясь на лавку снова, – жена у меня тощая как бродячая собака и злая как цепная. И детей двое. И все жрать хотят. И за кров нужно платить. А к тебе я пришёл не жрать, дело есть хорошее, тебе по плечу будет, умный ты. А мне одному его не осилить.
Солдат молчал, смотрел на Роху, всё ещё желая ему врезать.
– Ну чего ты, садись, скоро люди придут, расскажу тебе о деле.
Волков нехотя сел, сидел угрюмый, ему не хотелось знать, что за дело затеял Скарафаджо.
А тот стал, есть, да так, как будто не ел пару уже дней.