— Можешь злорадствовать, — выдохнула Ибри. — Ты победила, Теарин Ильеррская.
Имя мое она словно выплюнула.
— Я здесь по твоей просьбе, Ибри. Не забывай.
— Разумеется. Будь ты на моем месте, я бы тоже не отказалась на тебя взглянуть.
Вскинув брови, развернулась и направилась к двери, когда в спину мне ударило торопливое:
— Не уходи. Пожалуйста. Прости, я сама не знаю, что говорю… Теарин, мне нужна твоя помощь!
Должно быть, на последних словах я все-таки замедлила шаг, потому что Ибри заговорила еще быстрее, пусть и сбивчиво:
— Он… Витхар не позволит мне остаться, и я не смогу защитить своего малыша. Мой ребенок… от него избавятся, потому что он станет первенцем, потому что он будет мешать детям законной жены. Избавятся даже несмотря на то, кто его отец.
Все это она выпалила на одном дыхании, в тот момент, когда я уже почти отвела рукой стеклянные шторы, прикрытые тяжестью портьер со стороны комнаты отдыха. Почти отвела, но сейчас обернулась и на сей раз резко и быстро пересекла комнату, оказавшись у ложа Ибри.
— Когда зашла речь о зачатии ты об этом не подумала, верно?
— Подумала, — губы бывшей наложницы дрогнули, а глаза наполнились слезами. Она приподнялась, с трудом опираясь о постель дрожащими от напряжения слабыми руками. — Ты думаешь, что я сама это все устроила, верно?! Думаешь, что ребенок был для него неожиданностью? Я пила отвар ольройхи каждый день, каждая из нас пила. Думаешь, я бы посмела?!
Она выдохнула это мне в лицо, а потом откинулась на подушки. Теперь ее била крупная дрожь.
— Я позову лекаря.
— Не надо. Это пройдет, — пробормотала она, стуча зубами. — Это огонь. Пламя ребенка борется за нашу жизнь.
Ибри на мгновение прикрыла глаза, ее худенькое тело дрожало, но дрожь постепенно затихала. Я же с сожалением смотрела на эту девочку, понимая, что ее ждет в самое ближайшее время. Многие правители или аристократы желали оставить себе сына или дочь от понравившейся наложницы, нисколько не заботясь о том, что с ней будет дальше. По мнению большинства, преимущества перевешивали риск и расставание с малышом. Разумеется, большинство после «такой чести» замечательно жили на откупные, особенно если у иртхана было не слишком сильное пламя. Но если оно такое, как у Витхара… Если этот ребенок — первый?!
Как он вообще додумался поместить своего первенца в такую хрупкую оболочку?
— Он сказал, что хочет от меня ребенка. Хочет, чтобы я стала его матерью, — Ибри вскинула на меня большие глаза.
Она не плакала, но они по-прежнему сверкали.
— Как думаешь, могла я ему отказать, Теарин?