— Что с конем? — поинтересовался Шико у Карлоса, тоже поднимаясь с земли.
Граф подошел ко мне. И нерешительно, дрогнувшим голосом, спросил:
— Как вы себя чувствуете, сударыня?
— Отлично! Лучше всех, разве не видно? — засмеялась я, отстранившись.
— Катрин, нам нужно поговорить. Позвольте объяснить вам…
— Что объяснить, сударь? То, что вы не любите меня и никогда не любили, я знаю и без ваших объяснений. То, что вы совершили, не имеет никаких объяснений. Я не хочу больше вас ни видеть, ни слышать, — я отвернулась от человека, который совсем недавно, был всем для меня. Как же я ошибалась, принимая свой вымысел, за правду.
— Значит, так?
— А что вы ожидали, после всего? Что? Неужели думали, что брошусь в ваши объятья?
— Выслушайте меня, сударыня, прошу вас. Я виноват только отчасти. В тот вечер, королева Марго вовлекла меня в свой разговор и, наверное, я так думаю, что-то подмешала мне в кубок с вином.
— Но зачем вы оказались в обществе Маргариты? Вы были… близки с ней? Да?
— Да. Был, — ответил он без колебаний, — Самое страшное, я совсем не помню, что было после, в ту ночь…, я не помню, что причинил вам. Наверное, это было нечто ужасное. Но я не помню, ничего. Несколько дней провел в постели, и, когда пришел в себя, никак не мог понять, что случилось, и почему вы исчезли. Катрин, то зло, что я причинил вам, оно было не намеренным. Я сожалею…
— Сожалеете? Как мило, сударь… вам повезло. Вы не помните. А мне, что делать мне? Как мне вычеркнуть из памяти боль, страдание, тот плевок в душу, который вы совершили? Как? Молчите? Не знаете?
— Катрин… Поймите же меня, наконец! Я не знал…
— Замолчите! Слышите! Замолчите, Луи! Я не хочу больше быть вашей женой, — меня трясло от нашего разговора, я снова почувствовала ту боль, тот его взгляд, полный животной страсти, злости. Каждый раз я буду вспоминать ту ночь. Нам никогда уже не стать такими, как прежде. Я это понимала и он, думаю, тоже. Видела, как Бюсси склонил голову.
— Но мы же…
— Нет, не мы, только вы и только я…, — как же мне было больно в этот миг, но я не могла иначе и продолжила, — «Нас» больше нет, господин де Бюсси!
Прощайте, сударь, — развернулась, чтобы уйти, но услышала Луи, он не спешил сдаваться.
— Не так быстро, сударыня! Вы все еще моя жена, Катрин…
— Жена? К несчастью, я это помню, а вот вы вряд ли вспоминали о таком обстоятельстве в объятиях королевы Наваррской, не так ли? — высказала с горькой обидой.
Он побледнел и, сжал губы, пересиливая себя.
— Я никуда вас не отпущу! — с этими словами граф развернул меня к себе, и крепко схватив за плечи, принялся целовать в шею, лицо, губы. Я замерла статуей, испытывая невероятное отвращение к его поступку. Словно меня целует не собственный муж, а чужой незнакомый мне мужчина. Ткань платья соскользнула с моего плеча, и тут сеньор д'Амбуаз отстранился, уставившись на зажившую и уже не причиняющую боль отметину от его плетки.