— Он получает много писем?
Привратница нахмурила брови:
— Ах вот оно что! Я подозревала, что тут что-то нечисто. Вы не хуже моего знаете, что он получал одно письмо раз в два-три месяца.
— Заказное?
— Нет, скорее даже не письмо, а бандероль.
— С банкнотами, не так ли?
— Ничего я не знаю, — отрезала она.
— Неправда, знаете. Вы прощупывали конверты, и вам тоже показалось, что внутри лежат деньги.
— А если и так?
— Где его комната?
— Вы хотите сказать, мансарда? На самом верху. Очень высоко, ему трудно каждый вечер взбираться туда на костылях.
— Его никогда никто не разыскивал?
— Года три назад. Господин с бородкой, похожий на кюре, только без сутаны. Я ему ответила то же, что и вам.
— В то время господин Жакоб уже получал письма?
— Получил одно, как раз перед этим.
— Этот человек был в визитке?
— Весь в черном, как кюре.
— У Жакоба бывают гости?
— Только дочь. Она работает горничной в меблированных комнатах на улице Лепик и скоро должна родить.
— А сам он чем занимается?
— Как! Вы не знаете? А еще полицейский! Да вы просто меня разыгрываете. Месье Жакоб? Да это самый старый продавец газет в нашем квартале, старый-престарый, как Мафусаил из Библии.
Мегрэ остановился на углу улицы Клиньянкур и бульвара Рошешуар перед баром «На закате». В глубине террасы расположился продавец арахиса и жареного миндаля, зимой он, должно быть, торговал каштанами.
Со стороны улицы Клиньянкур на табурете сидел старичок и повторял хриплым голосом, терявшимся в утреннем шуме: «Энтран»… «Либерте»… «Пресс»… «Пари-Суар»… «Энтран».[3]
К лотку была прислонена пара костылей. Одна нога у старика была обута в ботинок, другая в стоптанную домашнюю туфлю.
Увидев торговца газетами, Мегрэ сразу понял, что Жакоб — это не имя, а прозвище: старик с длинной торчащей бородкой, разделенной посередине на два клинышка, с большим крючковатым носом походил на персонаж, изображаемый на глиняных трубках, в просторечии именуемых Жакоб.
Комиссар вспомнил несколько слов из письма, восстановленных Мерсом: двадцать тысяч… наличные… понедельник…
И, наклонившись к хромому, резко спросил:
— Получили последнее письмо?
Г-н Жакоб поднял голову и поморгал красноватыми веками.
— Кто вы? — спросил он наконец, протягивая «Энтрансижан» очередному покупателю и выбирая сдачу из самшитовой мисочки.
— Уголовная полиция! Давайте поговорим по-хорошему, иначе мне придется вас увести. Дело грязное.
— Ну и что дальше?
— У вас есть пишущая машинка?
Старик усмехнулся и выплюнул изжеванный окурок, их перед ним уже набралась целая груда.
— Не будем стараться перехитрить друг друга, — произнес он. — Вы прекрасно знаете, что это не я. Мне, конечно, следовало бы держаться в стороне. За такое вознаграждение!..