Ружьё – переломка. Казнозарядное то есть. Навскидку – пять-шесть выстрелов в минуту. Налицо все признаки обработки металлов резанием с последующей ручной подгонкой. Ружьё курковое – с самым простым спусковым механизмом. Однако никак не украшенное и никаких меток, кроме серийного номера, на себе не несущее. Открытый прицел с целиком на два положения, как у ППШ. Скажете – простота? Да по этим временам просто супероружие! На двести саженей росомаху можно свалить. На триста метров. Вообще-то подобные дистанции поражения характерны для винтовок, но не будем забывать в чьих руках эти гладкостволки оказались. Опять же продолговатая пуля снабжена в задней части продольными углублениями, превращающими хвостовик в подобие оперения-стабилизатора.
Зыряне – охотники. Зимами бьют зверя, а летом бурлачат. Службу при наших дворах несут охотно за пропитание, амуницию и, главное, оружие, которое переходит в их собственность. Детей своих в нашу школу тоже приводят. Не так чтобы много, но на наши масштабы в Котласе это половина контингента.
Ночью, когда Лиза вела меня скудно освещёнными коридорами дворца, обратил внимание, что ещё и короткие тесаки размером со штык-нож на перевязях поверх лопаток. Обычно-то сермяжники держат их не на виду. Скорее всего вместе с лопатками, то есть под ними, а кроме этого вроде как и негде.
Ну так про коридоры. Привела меня Рисовальщица в комнату, где Пётр полуночничал над чертежами и планами.
— Садись Софи, — указал он на стул подле себя. — Объясни, как это твоей постройки неправильно сделанный корабль три океана прошёл и не сломался?
Покопавшись в разложенных по столу бумагах, я извлёк чертёж флейта. А чертёж "Селены" и так находился на виду. Положил их рядом:
— Ну, гляди, государь. Шибче всего страшно, что корпус переломится, когда середина его на волне или над ложбиной. А волны те, государь, бывают ужас какие страшные. Иные и стеной нависают да поверх палубы корабль накрывают. Отсюда проистекают многие опасности, но мы остановимся пока на первейшей проблеме – проблеме продольной прочности против излома. Корабелы всех стран и народов не напрасно уделяют столько внимания становому хребту корабля – килю. На "Селене" этих килей сразу девять штук, разнесённых в пространстве и связанных между собой фермами. Фермы это такие способы расположения деталей, которые нагрузку изламывающую переводят в растяжение или сжатие укосин, — я набросал эскиз, где обозначил стрелками вектора сил.
— Понятней объясняешь, чем даже сэр Энтони, — кивнул Пётр. — Тогда ясно, почему ты так борта стиснула. Они же у тебя как раз вместо килей и работают, — он несколько раз перевёл взгляд с одного чертежа на другой. — Про паруса он мне всё хорошо объяснил, а про остальные твои хитрости в другой раз спрошу. Ты мне скажи вот что. Если большой флот на Воронеже построю, смогу я Крым взять?