. Только специалисты по истории криминалистики назовут имена таких современников Потрошителя, как итальянец Эйсебио Пьяданьелле, в 1890-х зверски убивший пять девушек, или француз Жозеф Ваше, казнённый в 1898 году за жестокие убийства одиннадцати женщин и детей
[1226]. Так почему же имена и деяния этих маньяков подверглись забвению, а эталоном и символом серийного убийцы стал именно Джек?
Конечно, некоторая доля ответственности за создание и популяризацию бренда и инфернального образа Потрошителя, как и всегда в подобных случаях, лежит на журналистах. Но есть и другой, не менее весомый фактор. Для этого нам придётся обратиться к помощи статистики. Согласно данным, приведённым Даниелем Боски, общий коэффициент убийств по Британии и Шотландии во второй половине XIX века составлял всего одно убийство на 100 000 человек в год. В самом неблагополучном городе Англии, портовом Ливерпуле, в период с 1851 по 1872 год на 100 000 человек в год происходило 2 убийства, а в «жутких лондонских трущобах», описанных Конан Дойлем, Скотланд-Ярд в год расследовал всего 0,5 убийства на 100 000 человек! Чтобы представить себе масштабы этой «вакханалии преступности», достаточно сказать, что к 80-м годам XIX века население Лондона достигло 4 миллионов. То есть, исходя из статистических данных, в огромном даже по современным меркам городе Шерлока Холмса, Мориарти и Потрошителя, кишащем негодяями и злодеями всех мастей, на самом деле совершалось всего 20 убийств в год. Даже в одной из самых тихих и безопасных европейских столиц — Париже коэффициент убийств в тот же период был значительно выше: 1,3 на 100 000 населения. То есть почти в три раза больше, чем в Лондоне. А в самом криминализированном городе Франции — Марселе в период с 1837-го по 1869й в год совершалось от 2,4 до 3,5 убийства на каждые 100 000 человек.
Для сравнения: например, в сицилийском Палермо середины-конца XIX века, исправно поставлявшем на Британские острова угрюмых мужчин с ножами, в год в среднем отпевали 45 покойников на 100 000 выживших. Учитывая, что в 1890-х население Палермо составляло около 300 000, можно легко посчитать, что в Catacombe dei Cappuccini и на другие городские кладбища в год поступало 135 человек, убитых всеми мыслимыми и немыслимыми способами. То есть пропорционально количеству жителей в 90 раз больше, чем в Лондоне с его четырьмя миллионами! Статистика по другим городам Южной Италии выглядела не лучше, и священники там совершали панихиды по 16–25 убиенным на 100 000 человек в год, заколотым ножами в поединках и застреленным из засады в вендеттах