— Дурак, — прохрипел он, глядя на рану и повязку. — Ты дурак… Это меня нужно было привезти живым до Москвы, а её — мертвой… Ты… всё … перепутал… Князь Юрий тебя не похвалит. Это было его жела… ние… яд… для… — в его голосе слышалась злобная радость.
— Князь приказал отравить жену? — я не мог в такое поверить.
— Мне… врать уже… поздно… Господи при…ми… Он умолк навсегда и кровавая пена, пузырясь, встала горкой над его ртом. Я долго сидел возле умершего, не в силах поверить последним словам боярина, и понимая, что он не лгал, а затем, не придумав лучшего, оттянул тело в кусты и забросал ветвями. (Через несколько дней по моей подсказке его найдёт там десятник Демьян Макарович, дабы предать тело земле по всем христианским канонам. И написать в донесении — «безвестный бродяга»).
Потом я вернулся в дом. В глазах стояло искажённое страданием лицо убитого мной человека, первого в моей жизни. И дай Бог мне больше никогда не испытать такого.
— Да-а-а… — протянул князь Корней. — Да-а… В его голосе сливалось сомнение с уважением:
— Слушай, это у тебя первый на счету?
— Первый и, надеюсь, последний.
— Дай-то Бог, — князь лицемерно перекрестился. — Что ж нам делать теперь?
— Кроме как в Литву, некуда вам подаваться. И домой, к мамке в ноги, думать не моги. Ждать тебя там будут.
— Эх, в своей деревне не видал веселья, на чужбину вышел — заплакал! — Корней кротко вздохнул. — Ты как, Солнышко, поедешь со мной в Литву?
Салгар преданно закивала головой.
— Да ладно, не кручиньтесь, — ободрил я парочку. — Кто знает что впереди ждёт? Может, и вернёшься на свою отчизну. Знаешь, Корней, мне тут как-то подумалось: доведись Кончаке остаться живой. Ну, скажем, это была бы не Салгар, а сама княгиня Кончака, Агафья…
Салгар застыла, с ужасом глядя на меня.
— То и её теперь тебе бы пришлось спасать от всех. И от князя Михаила, и от князя Ивана, а пуще всего от мужа — князя Юрия!
Корнея просто переломило от смеха, до того ему понравилась моя шутка. Отсмеявшись, он страшно посерьёзнел:
— Пришлось бы, так и Кончаку стал спасать. Но сейчас со мной Салгар, её и увезу подальше от всей этой банды…
Корней встал, подтянул сапоги и зашагал к отошедшим вглубь поляны лошадям. Салгар нежно поглядела ему в спину и, не поворачиваясь ко мне, прошептала:
— Догадался?
— Угу, догадался… Кончака.
— Давно? — ещё тише спросила она.
— Да нет. Пока в яме сидел. Было время мозгами пораскинуть. Хоть режь, не верилось, что ты могла быть в сговоре против своей госпожи. Знаешь, что помогло сообразить? — я указал пальцем на девчушку. — Янжима. Зачем родной матери было называть её Салгар? Вот если это приёмная мать, другое дело… В память об умершей за неё подруге-служанке.