На меня снова нахлынули боль и ужас ночи. Снова я увидел беспомощную женскую руку протянутую к ребёнку, стражника, увлекающего женщину прочь от нас, Корнея, направо и налево орудующего мечом.
— А я стражника укусила, — засмеялась Сал-гар, — он за свою руку ухватился, а я — вниз!
Рано поутру бобыль огородами провёл нас к лесу:
— Вот этой тропкой шагайте. Через версту выйдете на просеку, там меня и ждите. Эх, жаль собачонку мою Чарку медведь ныне зимой примял, она б вас вывела…
Было свежо. Приметная тропинка, окаймлённая росистой травой, петляла среди кустов черёмухи. Я шёл первым и нёс маленькую Салгар. Девчушка преспокойно спала. Просто удивительно, какое тихое дитя нам попалось. Все мои встречи с новым поколением можно было пересчитать по пальцам, но у меня сложилось убеждение, что малыши очень беспокойный и оручий народец. Однако малышка Салгар была не из их числа. За сутки нашего знакомства она подавала голос раза три, не больше. Одно было плохо: после всех треволнений плена и бегства из него Салгар-старшая потеряла молоко. Теперь уделом девчушки станет рожок с коровьим молоком. Дед Тимофей подговаривал Салгар оставить малышку на попечение кормилицы, но та, конечно, воспротивилась.
— Это верно, — вздохнул дед. — Из темницы вырвались, так сейчас ужель их разлучишь?
Мы встретились на лесной дороге. Ждать старика пришлось долго. Я успел пожалеть, что отпустил его одного, но, наконец, из-за изгиба дороги показалась знакомая фигура в длиннющем, до земли, армяке и высоченном войлочном колпаке. Дед держал в руках длинный посох и дёргающуюся веревку, к концу которой была привязана невзрачная пёстрая коровенка. За время их совместного путешествия от городского базара животное видимо успело до припадков невзлюбить нового хозяина. Но того немилость животного нимало не смущала.
— Заждались, погорельцы? — крикнул бобыль, явно довольный, что всё так удачно складывается. — Вот и завтрак нашей Сашутке притопал! Но-о-о, балуй, скотина…
Животное злобно покосилось на старика и, остановившись, сотворило на земле лепешку.
— Отчего погорельцы, дядь Тим?
— А все мечты ваши прахом рассыпались, с дымом улетели…
— Ну, ты у нас прям Иоан Златоуст, дед, мыслитель.
— Ваню твоего не знаю, шаромыга поди какой. А насчёт мыслей, это мы могём!
Корову решено было купить вчера на домашнем совете. Я пробовал протестовать. Бесполезно.
— Ты сам, что ли, девку кормить будешь, — рассердился дед Тимофей, и, не стесняясь присутствием женщины, добавил. — Это каким таким местом?
Салгар при этом смотрела на меня трогательным молящим взглядом. Я, окончательно руша свой командирский облик, махнул рукой: