— Что видел?
— Видел, как он через забор сиганул?
— Никого не видел, батюшка…
— Да?! Значит, померещилось. Слава Богу! Пойдём.
«Сколько ж даст мне на обзаведенье тверской князь? Ну, полтысячи рублей я с него всё едино выкачаю», — решил вдруг Роман Кириллович.
Глава тринадцатая
Огонь под полой недалеко унесешь
— Давай, рассказывай, как всё было, — потребовал князь Корней на первом же нашем привале в лесу. Когда мы, экономя силы, мелкой трусцой рысили по чащобе, он выпытал у меня главное: что Салгар с малышкой живы-здоровы и сейчас под охраной бдительного деда Тимофея живут в его зимовище. А теперь ему захотелось подробностей. И пока я их излагал, Корней с блаженной улыбкой, смежив усталые от непривычного яркого дневного света очи, валялся на траве.
— А дед-то Тимофей молодчагой оказался! — он хихикнул. — Хоть рыло в крови, да наша взяла!
— Насчет рыла точно, а вот чья взяла — надо посмотреть.
Признаться, меня и самого распирало, хотелось брякнуться на мураву и так же как Корней радоваться, радоваться… Вид этого коренастого остолопа, млеющего от сознания воли и простора был смешон и трогателен. Босой — сапоги у Корнея отобрали в темнице, и я намотал ему на ноги свои портянки, в порванной до пупа сорочке, он меньше всего походил на отпрыска могущественного семейства, уже четыреста пятьдесят лет правящего на Руси. Но, Господи, до чего тепло было у меня на душе! Чего хотите: с родной сторонки и собачка мила.
— Всё, пошли, — заторопил я Корнея.
— Далеко ещё?
— Далеко, не расслабляйся. Нам бы вон на ту горушку взобраться.
Шли долго. Корней уходился, его мотало из стороны в сторону, но я был неумолим и на горку, пусть из последних сил, мы всё же затащились. Князь снова повалился на землю, а мне нашлось дело: я стал взбираться на деревья. Первая сосна, выбранная мной для наблюдений, оказалась несчастливой — крепкие сучья росли слишком высоко и, не добравшись до них, я съехал пузом по шершавому стволу. Потом всё наладилось, и с покорившейся мне высоты стала видна всхолмленная равнина, прогалины полян и болот, крохотный кусочек какой-то речушки. Наконец я увидел то, что искал: там, где в синем мареве идущего к окончанию дня прятались едва угадываемые купола города, в той стороне, на расстоянии двух-трёх вёрст от нас среди леса расплывался клубок чёрного дыма.
— Ну, как там, наверху? — Корней даже не открыл глаза.
— Погано, братец, там…
— Чего так? — он был не прочь подурачиться.
— Друзья твои тверские по нашим следам топают.
— Не ври! — Корней резко поднялся и, охнув, замотал больной рукой. — Я думал мы ушли от них. Как ты узнал?