Елена Семеновна не сразу нашлась, что сказать. За Таню она тоже обрадовалась.
«Ну вот, теперь они с Павликом могут квартиру больше не снимать. И ребенка наконец Таня родит», — была ее первая мысль. Однако сказать это Наташке она поостереглась. Ответила более нейтрально:
— Таня твоя заслужила! Она такая умница, такая хорошая учительница… Смена Соне у нас в городе. Так что завещание — это вполне понятно.
После телефонного разговора Леля вновь взялась за швабру. Мысли возвращались к разговору: «Тане квартира очень нужна. С Наташкой в ее однокомнатной Павлик вряд ли мог бы ужиться: она его считает недостойным внучки, ревнует Таню к нему. А мальчик он, кажется, неплохой. И неглупый».
Елена Семеновна была уже немного знакома с Павлом — сейчас он ремонтировал ее квартиру на Бакунина. Наташка и посоветовала. Вроде бы стараются они с напарником — медленно, правда, делают, но куда ей спешить? Жить есть где, а дети на даче еще долго будут. И сумма, на которую договорились, Елену Семеновну устраивала — вполне справедливая. Что ж, будет теперь у Павла с Таней отдельная квартира. Как бы он ремонт ее не бросил…
«Соня правильно рассудила, — вернулась она к событиям. — Эх, жалко, что не довелось поближе с ней познакомиться… И к тому же разумно это было сделано: Таня надежный человек. Она бы Соню не оставила, конечно, и без квартиры. Но с квартирой вернее».
Глава четвертая
Улики и их отсутствие
Майор Полуэктов начертил на бумаге квадратики. Так легче было думать — нагляднее получалось. Первый — Данилкины. Второй — Копылова. Третий — наследница. Кто-то из них убил старушку. Прямых улик, однако, не было. Отпечатки пальцев, снятые с пакета и вещей в комнате, не дали ничего. Как разгадать сей ребус, хрен его возьми?! По всему, будет висяк. Работать было трудно: лето, все в отпусках. Майор и сам с нетерпением ждал отпуска. И надо ж, такое дело темное — убийство путем удушения, практически без улик! Если б соцработник не растрепала про мешок на голове, и проблемы бы не возникло. Ну, умерла старуха — вся больная, на здоровье многим жаловалась, да и возраст, куда ж денешься… «Вот болтливая баба!» — досадовал Полуэктов. Теперь приходилось думать.
Майору было тридцать девять. Убитая пенсионерка Аргуновская шестидесяти восьми лет казалась ему глубокой старухой. Таких одиноких старух убивают из-за денег или из-за квартиры. Больших денег у бывшей учительницы, конечно, не имелось. Однако квартирка однокомнатная была — и даже, в общем, неплохая, в хорошем районе, в центре. Обстоятельства убийства показывали, что старуху начинали пытать: надели на голову пластиковый мешок. Однако перестарались — она быстро умерла от удушения. Конечно, хотели заставить подписать бумаги на квартиру. Для чего же еще? Так что наследница практически отпадала: Аргуновская подписала ей квартиру две недели назад, перед тем как лечь в больницу, но самой девушке ничего не говорила — та очень удивлена была, когда узнала, это Полуэктов видел. Такое не сыграешь.