— Мег! Подумай своей головой! Зачем богатому рыцарю ехать через Пустошь? Он послал бы наёмника. И повозку свою он у отца на простую кобылу и кошель серебра обменял. Совсем даром! Отец с конюхами за два дня её починил.
— Так мы в той самой повозке едем? — округлила глаза сестра и принялась оглядываться.
— Нет. Ту отец продал с большой выгодой. А это баронская…
— И откуда ты всё знаешь?! А что это за книга такая?
Она протянула руку, приподняла книгу и прочитала название на обложке:
— «Караван». А о чём это?
— Если судить по документам отца — ни о чём. Больше половины вранья.
— А зачем читаешь? Давай тогда лучше поиграем!
— Давай, — согласилась Тиана. — Только, чур, не в «Карты любви»! В королевские шашки!
— У-у-у… — недовольно сморщила нос младшая сестра. — В шашки ты почти всегда выигрываешь! Тогда убери свои три! И я хожу первая!
— Две хватит. А то тебе половину захочется.
Они разложили доску на маленьком прозрачном столике и принялись расставлять каменные пирамидки, кубики и арки. Мегана сделала первый ход и спросила:
— А почему это колёса стучат, а нас даже не покачивает, как в карете?
Тиана, почти не задумываясь, двинула вперёд одну из пирамидок и улыбнулась:
— Потому что стучат не колёса…
* * *
И это была правда. По приказу короля колёса на повозки навешивали прямо в баронском замке, на конюшне. Хотя делалось это редко. Только для тех, кто вёз в столицу важные товары из-за Пустоши, и для баронской повозки, доставляющей два раза в год налоги в казначейство. Остальным приходилось пересаживаться в кареты и на телеги. И под хорошей охраной! Охотников захватить дорогие товары и искать не надо — от владельцев земель до лихих людей.
А по Пустоши эти странные экипажи, похожие на большой длинный ящик, плыли в двух локтях над землёй. И реки с озёрами им не были помехой. Кое-кто из торговцев-путешественников писал, что повозка может взлететь в небеса или легко нырнуть глубоко в воду. Но Тиана в подобные россказни не верила. Будь оно так — не тащились бы караваны по извилистой дороге среди смертельно опасных ловушек!
Что же до стука колёс и копыт — его явно издавал какой-то механизм. Хотя бы потому, что до внутренних ворот крепости повозки плыли совершенно бесшумно, а выпускались лишь с одобрения доверенного слуги барона, после полной проверки и включения этого самого перестука. «Дабы не смущать умы крестьян и горожан», — так значилось в королевских пропусках. А кто захочет нарушать королевский приказ? А тем более — волю барона! Как говорится: «Король далеко, а барон рядом!»
Напасть даже на одну повозку, даже с самым драгоценным грузом, могли только умалишённые. Или самоубийцы. Тончайшую серую ткань, свисавшую до самой земли, не могли пробить ни арбалетный болт, ни боевой топор. Когда-то, совсем юной, Тиана попыталась отрезать кусок этой странной прозрачной материи поясным кинжалом — и очень расстроилась. Ткань скользила по острому лезвию, оставаясь невредимой. Отец, застав её за этим занятием, хохотал до слёз. Её первых слёз. А потом отвёл Тиану в мастерскую при конюшне, быстро отрезал от рулона жужжащим ножом длинный кусок и вручил дочери. Но измываться над тряпкой быстро надоело, и Тиана использовала этот лоскут как закладку в книгах.