а это в первую очередь административное и криминальное давление. Бандит или чиновник мэрии, пришедшие к владельцу магазина с требованием дани, должны рассматриваться не как злоумышляющие на частную собственность (это в нашей стране никогда не будет считаться за беспредел), а как покушающиеся на жизненные интересы государства (в оконцовке◦— на оборонные), с соответствующими выводами. Губернатор, выстраивающий в области свой бизнес путём удушения любого иного, должен быть, как писали когда-то в царских указах, «закован в железы и привезён в Москву для розыска и казни» не в меньшей степени, чем если он будет пойман на сговоре с вражеской державой. Конечно, для всего этого необходимо сильное снижение уровня коррумпированности госструктур, особенно карательных, но мировой исторический опыт показывает, что эта задача всегда решается достаточно быстро и несложно, если есть реальное желание её решить (в отличие от полного искоренения коррупции, что почти невозможно). Вообще запредельный уровень коррупции у нас связан не только и не столько с обычными факторами (человеческая жадность, мягкость режима, многочисленные и неотрегулированные возможности административного вмешательства) и уж конечно не с размерами зарплаты◦— зарплата в принципе не может быть размером с взятку, а с причинами сугубо идеологическими, скорее даже психологическими. Полное презрение к своей стране (к «этой стране», как любили говорить на НТВ), к своей нации и профессии, как и к любой профессии вообще кроме финансового магната, существующее в обществе и разделяемое госслужащими,◦— вот истинная причина коррупции, особенно беспредельной. Смею заверить, американскому, итальянскому или китайскому чиновнику есть за что брать взятки, и берут они их хоть и осторожнее, но столь же охотно, и масштабы этого, особенно в двух последних случаях, вполне сопоставимы с нами, но делать за взятку они будут вовсе не что угодно. Есть вещи, связанные с интересами государства, которые 999 из 1000 упомянутых чиновников, пусть даже коррумпированных, не будут делать ни при каких обстоятельствах. А наши будут, потому что наши в глубине души списали свое государство, а те свое не списали. Не хлебом единым жив человек, поэтому нация, где живы единым хлебом, всегда будет иметь уровень коррупции, как у нас сейчас. Но это же означает, что при провозглашении «крепости Россия» с естественным возвратом национальной идеи, с более-менее общей верой и надеждой в величие России (больше при изоляционизме надеяться не на что, и в этом его смысл) беспредел в коррупции отпадет если и не сам собой, то по крайней мере без особо кровавых мер. И останется коррупция в тех объемах и рамках, в которых она всегда и была в России, и в которых она есть и во всех, включая западные, странах, когда все соответствующие чиновники берут взятки за определение того, кому достанется подряд на строительство кольцевой автодороги, но ни один не возьмет за закрывание глаз на развал оборонного предприятия. И как бы цинично ни звучало, это хотя вообще и плохо, но не трагично для страны. Вот и все про экономическую политику при изоляционизме, разумеется в самых общих чертах. Столько места ей посвящено потому, что в наше время уровень развития экономики является основным фактором в военном и соответственно геополитическом противостоянии. Так было не всегда, и по уровню развития экономики, и по общему количеству ресурсов победители часто сильно уступали побежденным: греко-македонцы◦— персам, гунны и готы◦— римлянам, арабы-мусульмане◦— византийцам, а монголы Чингисхана◦— китайцам. Возможно, в будущем, например, если люди разовьют в себе паранормальные способности и воевать снова станут не машинами, экономика опять перестанет быть определяющим военным фактором. Но сегодня она таким фактором является, и потому важно было понять, что именно для развития экономики автаркия вовсе не является сдерживающим обстоятельством, а совсем наоборот, что для многих людей неожиданно. В иных сферах все более очевидно, и в большей степени совпадает с уже и так наметившимися тенденциями. Государственное устройство может быть при автаркии любым: и президентской республикой, и парламентской, и диктатурой, и самодержавием, в том числе и точно таким, как сейчас. Важно