И они поехали.
Люди разошлись по домам.
А я долго стоял на дороге.
Потом вернулся в овин, к Отцу. Отец спал. Я слышал его ровное спокойное дыхание. И улегся возле него.
Пробуждение было неожиданным. Глаза мои были открыты. Я сидел на сене, но мне все еще казалось, что я сплю.
Ворота овина, те самые, возле которых я уже когда-то стоял, были распахнуты настежь. Я видел в саду, среди яблонь, ульи. Видел солнце, застрявшее между колючими ветками живой изгороди. И, словно бы на картине, я увидел троих: Сабину, Альберта и Ханулю. Это крик Ханули разбудил меня.
— Ты меня бьешь? Ногой в живот! Ведь ты знаешь!.. Это твое! От тебя!..
Альберт оттолкнул ее. Хануля упала. А он, не глядя на нее, шел прямо к Сабине. Сабина, пятясь, отступала в глубину сада, к ульям.
— Барышня, — кричала Хануля, — спасайся, барышня… Он тебя погубит. Погубит, как меня…
Сабина спряталась за самый высокий улей. Дернула засов, и деревянный Георгий Победоносец взмахнул мечом.
Альберт, пошатываясь, бежал к Сабине. Правую руку он сунул под пиджак.
— Эй ты, святая… ему дала, а мне…
Собственно говоря, это не были слова. Это был переходящий в хрип стон.
Неподалеку от меня промелькнула Хануля. Она залезла в закром. Я слышал, как она роется в сене. Отец поднял голову.
— Что там…
— Тихо, пап… — И я, мальчишка, осмелился закрыть Отцу ладонью рот и заставил его снова лечь.
Сабина засунула руку в улей.
Низкое солнце, пчелы — все как тогда.
Альберт бросился к ней, в руке его блеснул пистолет.
Сабина вытащила руку из улья. Улей был пуст! Страшные, нечеловеческие глаза Сабины.
Альберт, словно бы ища поддержки, дотронулся до деревянного святого. Его правая рука, зажавшая пистолет, чернела на фоне желтой деревянной головы.
И вдруг едва уловимый стремительный луч мелькнул из-за яблони. Нож, брошенный в Альберта, пробил ему руку на сгибе и пригвоздил к резной кольчуге святого, черным пятном покачивалась рукоятка.
Альберт скорчился, присел. Левой рукой вырвал нож, фонтаном хлынула кровь из раны. Он нагнулся и принялся шарить в траве, ища пистолет.
И почти тотчас же я увидел, как он покачнулся, словно от невидимого, но сильного удара, где-то совсем близко, над моей головой, должно быть, из закрома, послышался гул выстрела. Запахло порохом, и над током поплыло облачко дыма. Альберт взбрыкнул обеими ногами и упал навзничь, ударившись головой о пасть деревянного дракона.
Надо мной на краю закрома стояла Хануля с дымящимся ружьем в руках.
Из-за яблони вышел Цыган. Медленно и осторожно подкрался он к лежащему Альберту.
А над ним уже склонилась Сабина. Рот у нее был раскрыт в немом крике.