«Ну и корова, — подумал он. — Выпендрилась к моему приходу, точно это ей может помочь… Неужели она всегда так выглядит? Да за такое чучело ни одни самый глупый избиратель и полголоса не отдаст».
— Меня зовут Стефан Валицкий. Я прислан сюда «Газетой». — Он автоматически поцеловал протянутую ему белую пухлую руку.
— Приветствую вас, пан редактор, — сказала женщина, улыбаясь. И хотя улыбка была явно искусственной, она все же молодила ее и делала более симпатичной. — Пожалуйста, проходите.
В комнате она усадила Валицкого на диване и, несмотря на его энергичные протесты, вышла в кухню, чтобы приготовить угощение для милого, как она сказала, гостя, который ради нее потрудился приехать из самого Н.
«Как же, тащился бы я ради тебя столько километров, старая кляча», — рассмеялся про себя Валицкий. Удобно развалившись на старомодном диване, он закурил, с удовольствием затянулся дымом, ситуация начинала забавлять его, но он быстро напомнил себе о цели своего визита и мысленно еще раз пробежал глазами ее письмо, которое читал перед выходом из гостиницы.
«Как этот рахитик сказал — «отстранена»? Значит, Горчин пошел напролом. Плевать ему на все эти их интриги, он делает все, что считает нужным. Хотя вряд ли она-то и есть его противник, за ней должен стоять кто-то поважнее, кого он хочет таким образом стукнуть. Стоп, стоп, не торопись, милок, — остановил он себя. — Только без преждевременных выводов».
Спустя минуту Венцковская вернулась с подносом, заставленным едой, стаканами и рюмками и, что прежде всего бросилось ему в глаза, графином, наполненным какой-то желтоватой, мутной жидкостью. Валицкий только вздохнул, наблюдая, как она хлопочет вокруг стола. Теперь он мог рассмотреть ее более внимательно, пользуясь тем, что женщина была поглощена своим делом. Первое, неблагоприятное впечатление начало быстро исчезать. Он должен был признать, что она хорошего роста, а фигура у нее, несмотря на чересчур пышные формы, удивительно молодая, и ноги с золотистыми волосками на загорелых икрах длинные и стройные.
— Зачем это все? — спросил он с мягким укором.
— Вы же проделали такой конец… — ответила она.
— Верно, — согласился он с притворной серьезностью. — Но я приехал работать, а не обжираться такими великолепными кушаньями.
— Да вы шутите! Это же я так, на скорую руку. — Секретарь действительно звонил не более получаса назад. — Пожалуйста, садитесь, и прошу вас, без церемоний, пан редактор.
Она села на диване совсем близко и положила ему на тарелку ветчины и большую порцию овощного салата. После скромного завтрака в молочном баре он не мог равнодушно смотреть на стол, уставленный такими яствами.