Некоторое время Венцковская болтала о пустяках, затем вдруг сказала:
— Я думала, вы приехали меня защищать. А тут вдруг слышу «работать». Так, пан редактор, не говорят женщине.
— Это одно и то же, — прервал он ее, — в том случае, если вы правы. А судя по вашему письму, — он ободряюще улыбнулся, — судя по фактам, которые там представлены, вы правы. Если же нет, я тоже ничего не смогу сделать, я ведь не чудотворец, а всего только скромный труженик пера.
— Понимаю вас, — серьезно сказала Венцковская. — С одной стороны, секретарь уездного комитета, большой человек, а с другой — какие-то там мелкие пешки из президиума городского Совета.
— То есть как это? — удивился он. — Весь президиум?
— Вы совершенно не знаете отношений в нашем уезде. Что у нас значит Совет, даже и уездный? Может, только председатель Цендровский… да и тот трясется от страха перед Горчиным. И хотя все знают, что один другого утопил бы в ложке воды, в случае чего Цендровский всегда поддакнет Горчину. Кто здесь вообще может что-нибудь сказать? Даже наше бюро пляшет под дудку первого секретаря. По углам-то все шепчутся, а при народе никто и пискнуть не посмеет. На этом-то и построена вся моя история, то самое увольнение, которое мне уже некоторое время постоянно обещает товарищ Горчин. А что он слов на ветер не бросает, нам хорошо известно… Так что я даже и не знаю, как вам все это рассказать, с чего начать… Но почему вы не едите? — Она наполнила обе рюмки. — Ешьте, пожалуйста.
— А из-за чего, собственно, гонение-то на них? Ну на этих из отдела…
— Известно из-за чего! Из-за квартир. Если бы не эта проблема, можно было бы спокойно работать в Совете всю жизнь. Видите ли, люди постоянно искушают нас, всучивают подарки, преследуют на работе, дома, изо дня в день просят, угрожают, жалуются властям, во всевозможные инстанции, без конца у нас на шее какие-то комиссии… Может быть, кто-то из моих людей и… — Она заколебалась, так и не решившись высказать мысль до конца. — Зарплата у них ничтожная, известно, городской Совет. А за квартиру люди готовы заплатить любую цену, мы же фактически почти ничего не строим! И сколько еще воды утечет, прежде чем мы развернем кооперативное строительство… А тут ко всему и Горчин начал лезть в мои дела. У него такая мания — тащит сюда со всей страны людей и заменяет ими тех, кто ему невыгоден. Вот вызывает он меня и говорит: «Мне нужны две квартиры для специалистов. Я должен их иметь, не то кто-нибудь этих людей уведет у меня из-под носа. А уж вы сами ломайте голову, как это сделать». И поэтому список на квартиры всегда под знаком вопроса, люди ругаются, проклинают нас вовсю, и прежде всего меня, но ему-то что до этого… Если дело до последнего дойдет, я, конечно, не стану скрывать, кто стоял за этими решениями. Он так уверен в себе, но законы-то для всех одни.