— Я готова. — Она перевела взгляд на родителей и сказала мертвым, равнодушным голосом: — Вы разрешили ему меня увезти. Велели мне ехать.
— Сабинка! Скажи спасибо Профессору, что он хочет тебя увезти.
— Не он этого хочет, — тихим голосом вставила Пани.
— Пошли вы к черту с вашей бабьей политикой! — вскипел Ксендз. — По мне, так лучше пусть она там поработает, чем здесь с этим баламутом будет крутить… Туда-то он не заявится, не посмеет. А вы, Профессор, его на порог не пускайте. Мне самому уже не справиться. И так все беды на меня…
Сабина глянула на Ксендза дерзко, вызывающе.
— Альберт уехал сегодня рано утром. Я с ним простилась, когда вы были в церкви.
— И ты смеешь мне об этом говорить? Стыда у тебя нет!
— Отец, только все равно я Альберта дождусь.
Ксендз, сжав кулаки, вскочил из-за стола.
— Спокойно, отец Циприан, — остановил его Человек в мундире. — Семейные дела потом уладите. Сначала займемся нашим делом.
Но тут я набрался смелости. Шагнул на середину комнаты.
— Сабина, скажи им! — умоляюще крикнул я. — Ведь ты можешь подтвердить.
Теперь все взгляды были устремлены на меня. На всех лицах было удивление и любопытство. До этой минуты никто не замечал моего присутствия. Отец протянул ко мне руки, покачал головой, словно бы желая от чего-то предостеречь.
Только Сабина по-прежнему оставалась спокойной, непривычно равнодушной.
— Чего ты от меня хочешь? — спросила она.
— Сабинка, скажи им, что я не вру. Не Отец, а я, я отвязал Ветку и привел сюда к тебе, помнишь? Ты видела и… Альберт, — выпалил я с разгону последнее слово.
Люди в мундирах оживились. Отец побледнел. Теперь в центре внимания оказалась Сабина. Она отвела назад прядь волос. Провела рукой по лбу и улыбнулась как-то странно, идущей издалека и медленно угасавшей улыбкой. Она промолчала минуту, минута эта показалась мне вечностью, и сказала:
— Не знаю, о чем ты… Я ничего такого не помню.
Голос ее был до удивления чужим.
— Как же ты не помнишь! Ведь это было позавчера!
— Не помню, — повторила Сабина.
Я чувствовал, что проваливаюсь куда-то. Теперь мне было на все наплевать.
— А как же Альберт, Альберт! — крикнул я, и голос мой показался мне совсем беззвучным, он словно бы пробивался сквозь плотную завесу сна.
— Альберт? При чем тут Альберт? — спросила Сабина.
— Малый выгораживает Отца. — Слова эти, сказанные Человеком в мундире, каким-то чудом дошли до моего сознания.
— Ну а дальше как дело было? Куда серна-то подевалась? — спросил Толстяк.
— Не знаю, — пробормотал я растерянно.
— Ах, не знаешь. — Представители власти вздохнули с облегчением.