— Диау Махадж Паклатар, — пробормотал он.
В свое время этому изречению его научил великий вождь Найрдер. Смысл его он так и не понял, но звучало здорово.
Когда он снова поравнялся с кооперативной лавкой, все уже как рукой сняло. Представление об отважном, самоотверженном ученом-путешественнике быстро таяло, и рождалось другое: надо ж быть таким ослом — удрать за восемь километров от опустевшего дома фрау Альбрехт! Да еще в такую жару и по пыльной дороге! И вообразить себе, что намерен отыскать какую-то жалкую травку из семейства многоножек!
И тут он увидел на низеньком кирпичном доме вывеску «Телефон». Нащупав монетку в заднем кармане брюк, он постучался в дверь. Через некоторое время кто-то очень медленно и осторожно надавил на ручку изнутри и чуть-чуть приоткрыл дверь. Показался темный коридор и маленькая девчушка, которая тут же выпалила:
— Бабушка к козе пошла, — и сразу принялась грызть большую морковь, над которой, должно быть, трудилась уже давно.
— А козу как зовут? — спросил Юрген.
— Козой! — сердито ответила девчушка, не отрываясь от своей морковки.
— Мне бы позвонить, — несколько озадаченно попросил Юрген.
— М-м-м-м, — прожужжала девчушка, закинув головку назад и вертясь в этой горделивой позе из стороны в сторону.
— Слышь! — немного удивившись, сказал Юрген. — Может, бабушку позовешь — десять пфеннигов дам. Леденец себе купишь.
Опустив головку, девочка очень внимательно осмотрела его ботинки — настоящие, светлой кожи «кларки», вынула морковь изо рта и звонко выкрикнула: «У кого ботинки стащил?», молниеносно ударила его туфелькой по голени и исчезла в темном коридоре.
«Так они, что ли, тут в Карнице по телефону разговаривают? Но мы не сдадимся», — решил Юрген и небрежно прислонился к дверному косяку.
Несколько погодя, к его великому облегчению, вместо очаровательной поглотительницы моркови возникла кругленькая пожилая женщина в платке и больших резиновых сапогах. Она нажала на выключатель, и в коридоре зажглась тусклая лампочка, при свете которой можно было бы прочитать плакат на стене, если бы буквы были побольше, да еще сами светились бы.
— Козе корм задавала, — сказала женщина.
— Я знаю. Девочка мне сказала.
— Риточка наша. Маленькая совсем, а соображает.
— Это верно, — согласился Юрген. — Мне бы позвонить.
— Можно. Местный или междугородный?
— С Нойкуковом.
— Нойкуков — местный.
«Ишь ты, — подумал Юрген. — Топаешь-топаешь, а все ты местный».
— А номер?
Да, ведь номер же надо знать. Немного подумав, он набрал девять и четыре. Где-то далеко-далеко, в далеком Нойкукове, гордо отозвался женский голос. Гордый, должно быть, оттого, что она разговаривала по собственному телефону.