– Без понятия, – пожал плечами Дмитрий. – Сын Милоша давно ее поет – вроде какие-то странствующие трубадуры его научили, заезжали к нам пару лет назад. Врешь ты, для тебя эта песенка не пустой звук. Ты бы свою рожу видел, на ней такая боль была.
Игнат напрягся, песня окунула его в грустные воспоминания – тогда он ничего не соображал, просто убивал то, что вставало на его пути, да и то, что не вставало, тоже. Неужели кто-то выжил, чтобы рассказать? Демидов никогда не жалел о содеянном, только о том, что не успел.
Рука Игната незаметно легла на рукоять пистолета. Он уставился в глаза человеку, с которым еще недавно пил коньяк, хорошему человеку, и он очень не хотел его убивать, как и остальных в этом зале. Демоны, как же плохо все сложилось.
Староста-купец взял рюмку, плеснул в нее коньяка, залпом выпил.
– Я на мушке? Хотя чего я спрашиваю? Ты же егерь, выстрелишь быстрее, чем я рот открою, только вот не похож ты на человека, который готов тут всех убить. А убить придется всех, даже детей. Я не спрашиваю, что там случилось, не мое дело, давно это было, слышал я про эту деревушку в пять домов. Не делай глупостей, я тебе не враг. Никому тут не нужна твоя тайна.
– Сейчас не нужна, а через час ты сюда сгонишь кучу народу со стволами, и, как бы я ни был крут, вы все равно меня завалите.
– И какой мне резон? – выгнув бровь, иронично спросил Дмитрий. – Я видел егерей за работой. Даже если мои молодцы тебя грохнут, ты половину их положишь. Тут и так народу немного живет.
Они посмотрели на трактирщика, который подошел, поставил рюмку на стол, стер кровь и осколки и удалился, хотя джинн сообщил, что его просто распирает от любопытства, да и напряжение между собеседниками он заметил.
– Значит, оставим все как есть?
– Конечно, если ты не захочешь удовлетворить моего любопытства и сам не расскажешь – что же там случилось? По твоей реакции я понял: эти горе-палачи были в корне не правы.
Игнат взял левой рукой бутылку и разлил остатки коньяка.
– Не лезь ко мне в душу. Все ты правильно понял, они заслужили свою смерть. Она была светлой и доброй, она в жизни никого не обидела.
Игнат понимал, что не следует ничего говорить, но его словно прорвало, сейчас перед ним сидел человек, который случайно узнал его тайну, захотелось выговориться.
– Помянем? – спокойно предложил Дмитрий. – Я верю тебе, и твоя тайна останется со мной.
Помолчали, выпили.
– Так что ты решил, егерь?
– Завтра будет видно, но на месте сидеть нельзя, не имею такой роскоши, как время.
Дмитрий поднялся и протянул руку, которую Игнат пожал. Трактирщик Милош, получив серебро и не получив мордобоя между гостем и старостой, был очень доволен. Правда, Фарат не замедлил сообщить, что любопытный кабатчик просто изнывает от желания узнать, что же произошло за столом. Но если Дмитрий сдержит слово, то ему не светит. Ну а если не сдержит, значит, славно постреляем.