Хотя на дворе было не второе мая, он не забыл о традиции этих ежегодных визитов – о разговоре. Он сидел у могилы Мартина и рассказывал брату о каждом из Вольфов и о том, как прошёл год. Он поведал о маминой печали – днях взаперти, сменяющих друг друга – и о долгих часах перед Гонкой Оси в мастерской с папой, который уже не мог держать гаечный ключ как раньше. Когда Адель только ушла, симптомы обоих родителей стали только хуже. Они не смотрели телевизор, страшась призраков прошлого, но каждый вечер за ужином отец просил рассказать новости об Адель. Голос его был тих, в глазах светилась гордость.
Феликс – самоизбранный посол семьи – выдавал родителям тщательно отредактированную версию событий. Он выпустил новость о том, что Адель внезапно потеряла время на дороге из Ханоя в Шанхай. О разбитой жизни Георга Руста и его потерянной ноге Феликс, конечно же, тоже упоминать не стал…
Такое он оставил для Мартина.
– Сейчас она где-то в Японии, в одной секунде от Победоносного Лёве.
Всякое может случиться…
Феликсу нужно было продолжать говорить, отвлекаться, не думать об этом. Но единственный Вольф, о котором он не рассказал, был сам Феликс. И – как бывало каждый год – когда Феликс доходил до себя, он не знал, что сказать. Считал, что если Мартин действительно слышал его (как-то, где-то), то и так всё бы уже знал.
На самом деле, он, наверное, наблюдал сейчас за Адель. Видел всё, что Феликсу было не доступно.
– Береги её. – Мёртвые таким не занимались, но Феликс всё равно попросил брата об этом. Слова его взвились в воздух, в небо, в ничто.
Даже ветер молчал.
II
Весной Япония была поразительна. В небесах не было ни единого облачка, а дороги окаймляли цветущие вишнёвые деревья, розовые и белые лепестки, подобно снегу, укрывали асфальт.
Гонка Оси 1955 года ознаменовала четвёртую поездку Луки Лёве по этому самому асфальту. Но сегодня он впервые действительно заметил красоту деревьев. Возможно, потому что он ехал медленней, чем обычно, не отрываясь от гонщика позади.
Феликс Вольф. Под этим именем его знали остальные участники (а также распорядители гонки и «Рейхссендер»). Но – как Лука внезапно узнал в душе в контрольно-пропускном пункте Рима – это на самом деле была Она. Звали её Адель. Красивое имя, как и она сама. Оно так легко перекатывалось на языке, Лука любил его повторять. Но чаще всего не мог из-за секрета Адель (который он поклялся сохранить). Зато ночью, когда в лагере под звёздами оставались только они вдвоём, Лука повторял её имя так часто, как только мог: Адельадельадель