– Это и есть надёжный дом? – спросил он.
– Был.
Яэль опустилась на колени, рассматривая брошенный семейный портрет. В углу фотографии сидела овчарка со двора. Над псом возвышалась семья: отец, мать, сын, сын, дочь, сын. Лица обрамляли скалящиеся осколки стекла.
– Собака мертва уже несколько дней. – Яэль положила фотографию обратно на пол. – Гестапо давно ушли.
– Это не гарантирует, что они не вернутся. – Лука выглянул в окно, словно за ними уже могла ехать секретная полиция. Полушинели и предательские Люгеры. Но он увидел только облако мух и Феликса, по-прежнему сидящего в кабине грузовика.
– Не гарантирует, – согласилась Яэль. – Но мы всего в сотне километров от Германии. СС и Гестапо здесь повсюду. Эта ферма – лучший вариант, чтобы спрятать вас с Феликсом, пока мы с Мириам отправимся завершать первую часть миссии.
А какая она, первая часть их миссии? Лука знал лишь обрывки ответа: трудовой лагерь, доктор, «Эксперимент 85», меняющие лица, что-то там о фальшивых фюрерах. Но ничто не могло объяснить выражение лица фройляйн: истинный, неподдельный страх.
При виде такого выражения у Яэль – крепкой, как сталь, жёсткой, как кожа, – у Луки сжимались внутренности.
– Сколько времени займёт ваша небольшая прогулка?
– Оставайтесь в амбаре. Помоги Феликсу с грузовиком. Если мы не вернёмся через сутки… – Яэль не нужно было заканчивать предложение. Не когда вокруг валялись разрушенная мебель и фотографии пропавших детей.
– И что тогда? – спросил он.
– Ты умеешь преодолевать трудности, – Яэль встала во весь рост. Слова её не были жестокими, но остро жалили. – Ты что-нибудь придумаешь.
– Я не хочу. В смысле… – Лука замолчал. Что он собирался сказать?
Почему он здесь, в самом эпицентре разрушенного надёжного дома?
Ответ стоял прямо перед ним. Зелёные глаза, соломенные волосы, лицо сердечком. Часть пудры смазалась, пока они толкали грузовик. Лука видел следы спрятанных под ней синяков; призрачные жёлтые и коричневые пятна – всё, что осталось от ударов штандартенфюрера Баша.
– Скажи, что вернёшься, – потребовал он.
– Ты волнуешься обо мне? – Губы Яэль изогнулись.
Да, именно. Не просто волнуется. Мысль, что Яэль не вернётся, была непереносима. Не потому, что повсюду кружили акулы и дикие волки СС, а потому что фройляйн заставляла его сердечную мышцу чувствовать. (Даже сейчас Луке хотелось протянуть руку и провести кончиками пальцев по контуру её лица, как тем вечером в хижине).
– Просто… скажи мне. Пожалуйста. – Руки его безвольно висели – налитые свинцом, слишком переполненные страхом – по бокам тела. – Мне нужно услышать это от тебя.