При нормальных условиях от подобного кощунственного отношения к работе у Феликса уже дёргался бы глаз. (Столько времени потрачено зря! Как часто отвёртка падала на пол! Ах!). Но сегодня парень был этому даже рад. Яэль и Мириам ушли с фермы около часа назад, а Лука увлечённо возился с отвёрткой, давая Феликсу возможность незаметно обыскать дом на наличие телефона.
– Нам не хватает кое-каких инструментов, – заявил он Победоносному. – Пойду проверю, может, в доме ещё что-нибудь найдётся. Продолжай работать. И постарайся ничего случайно не взорвать.
Бряцанье прекратилось. Лука поднял голову: «Такое возможно?»
Вряд ли. Но от постоянного звона у Феликса сильнее болела голова. Порадовавшись утихшему шуму, он направился к заросшей сорняками ферме. После нескольких дней отдыха и приёма антибиотиков шаги стали уверенней, чем раньше. Такого не было с самого… с самого Токио. Феликс как можно скорее проковылял мимо тучи мух во дворе и шланга, необходимого, чтобы выкачать топливо из бака ГАЗ-АА и прочистить карбюратор. (Парень забыл про него, слишком был занят своими мыслями. Ничего, вернётся позже).
Внутри дома оказалось хуже, чем представлял Феликс. Вид небывалого разгрома – проведённого с такой направленной, гестаповской жестокостью – добавил заряд безумия его поискам. В прихожей телефона не было, лишь сломанные ножки стола и стеклянные осколки, грозящие впиться в Феликса, если он посмеет упасть. Заходя на кухню, парень держался поближе к стене. Там тоже не нашлось телефона, зато был очередной выводок мух, сгнившие фрукты и вырванный с корнем ящик со столовыми приборами – раскиданное повсюду серебро.
Телефон Феликс отыскал в коридоре: пристроившийся на отдельной полке, нетронутый, подключённый. Он остановился и уставился на диск аппарата. В доме стояла ужасающая тишина, не позволяющая забыть, что штандартенфюрер СС ему не союзник. Даже не меньшее зло из возможных. Но он человек, занёсший подбитый металлом каблук над семьёй Феликса.
Так что Феликс не чувствовал вины, поднимая трубку. Только бесконечный ужас. Его внутренности вновь пережили те пятнадцать секунд полёта до раскрытия парашюта: свободное падение, всё время, пока Феликс набирал номер Баша. Благословение, проклятие, ради Адель, ради любого оставшегося в живых Вольфа…
Соединение установилось автоматически, никаких сладкоголосых операторов. Ответивший говорил резко. Рублено.
– Да? Кто это?
– Извините. – Феликс понятия не имел, за что извиняется, и даже начал заикаться. – Мне… мне нужно поговорить со штандартенфюрером Башем. Он может взять трубку?