На этом документе тоже стояла красная печать МЁРТВ. Чернила были свежими, частично перекрывали информацию субъекта 4–4. У неизвестного меняющего кожу имелось имя: роттенфюрер СС Густав Лозе.
Роттенфюрер СС. Люди, примкнувшие к рядам СС, не ведут невинных жизней, не умирают непорочными. Может, этот мужчина и был меняющим кожу, но совсем не таким, как Яэль. Судьба взяла своё.
Яэль ощущала, как слой крови на её руках становится тоньше, когда передавала список подруге: «Это самое начало. В папке есть отдельное досье на каждого члена команды».
Ногти Мириам впились в края документа, оставляя полукруглые отметины на бумаге. Она просмотрела список.
– Доктор Гайер всем им сделал отметки.
– Ему пришлось, – пояснила Яэль. – Иначе было бы невозможно отличить настоящего фюрера от меняющего кожу.
– Татуировки на внутренней части левого бицепса, – прочла Мириам. – Не самое заметное место. И не скажу, что меня особо прельщает мысль стащить рубашки с девятнадцати национал-социалистов, чтобы определить, кто из них настоящий фюрер.
Как и Яэль. Девятнадцать меняющих кожу эсэсовцев. Число было и приятно низким (после предыдущих заметок доктора Гайера она ожидала, что людей будет в четыре раза больше), и ужасающе высоким. Девятнадцать человек могут обладать лицом Адольфа Гитлера… Со сколькими из них Яэль и Мириам придётся столкнуться, прежде чем они доберутся до настоящего Гитлера, прикончат его?
Возможно ли вообще убить настоящего фюрера?
Они ещё столько всего не знают. Яэль просматривала все пропущенные в спешке конверты и гадала: сколько ещё секретов они таят? Этот Маскировочный отряд единственный? Насколько был улучшен состав активной смеси? Способность менять кожу так и осталась лишь «побочным эффектом», или Ангелу Смерти удалось добиться от человеческого тела ещё более невероятных и зловещих возможностей?
– Ты когда-нибудь задумывалась, какой бы стала, если бы… – Яэль смотрела на выдвинутые ящики, думая о девочке с фотографии в кармане, о своём первом лице. – Если бы всего этого… не было?
– Мёртвой, – Мириам оторвала взгляд от списка. – Почему ты спрашиваешь?
– Тебе не кажется, что… – Яэль замялась. Может быть, совсем не уколы доктора Гайера виноваты в яде, разливающемся у неё под кожей? Может быть, в этом она по-прежнему одинока…
– Что?
– Он создал из нас монстров. – Впервые Яэль позволила таящемуся внутри страху облечься в слова. Голос её никогда ещё не казался таким ничтожным.
– Неважно, сколько препаратов доктор Гайер влил в наши вены. Не он создал нас. Мы сами себя сделали. Мы ожесточённо сражались, зубами выгрызали право на жизнь. – В словах Мириам была скрытая уверенность, в которой так нуждалась Яэль. – Монстры копаются во внутренностях у детей и называют это прогрессом. Монстры без зазрения совести убивают целые толпы, но расстраиваются, когда приходится вымывать человеческий прах из клубники в своём саду. Монстры – те, что всё видят, но не пытаются ничего сделать, чтобы это предотвратить. Мы с тобой не монстры. Скорее, мы – чудо.