Эта битва и его тоже.
Яэль вывела Луку в погреб, но не стала выходить в пивную, а направилась к другой лестнице, поднимающейся на крышу здания. Дождь прекратился. Тучи разошлись, позволяя увидеть знаки приближающегося утра: нежное свечение играло в лужах на крышах.
Рассвет не был тих. Внизу, на улицах, раздавался шум. Не обычное гудение машин и грузовиков с продуктами, а звуки близкого сражения.
– Я бы не стала отходить далеко от двери, – предупредила Яэль, когда Лука шагнул на улицу. – Здесь могут быть снайперы.
Он замер у самого порога. Яэль встала рядом.
– Вот это ночка.
– Вот это месяц, – пробормотал Лука в ответ.
Яэль улыбнулась. В мягком утреннем свете она была больше похожа на саму себя. Девушка переоделась в старый гоночный костюм, а её супер-арийские черты сменились лицом, которое она показывала ему той ночью на крыльце фермы. Упрямая челюсть. Ресницы такие чёрные и длинные, словно покрытые кайалом. Глаза, при взгляде в которые Лука вновь оказывался в тайге, бежал по усыпанному волчьими следами снегу. Такого тёмного зелёного цвета, что он казался почти коричневым; такого насыщенного коричневого, что он был живым. Длинные волосы по-прежнему завивались, но сейчас Яэль собрала их в пучок. Несколько прядей вырвались на свободу, ласкали её лицо в порывах ветра.
Одна их них касалась уголка губ.
Лука жаждал их поцеловать. Сейчас ещё сильнее, чем прежде. Но он просто стоял, прислонившись спиной к косяку и вдыхая прохладный воздух с привкусом гари.
– Меня не покидает ощущение, что скоро всему этому придёт конец. – Яэль смотрела на крыши. В городе было мало света, и от этого силуэты домов казались ещё более резкими. На другой стороне Шпрее стоял Зал Народа, купол которого закрывал собой половину неба. – Всё вот-вот рухнет. Так или иначе.
Лука задумался, сколько взрывчатки понадобится, чтобы сровнять с землёй мамонтоподобное здание Зала Народа. Не так уж много. Уничтожить несколько несущих опор – и здание обрушится под собственным весом.
– Что будешь делать, когда всё закончится? – спросил Лука.
– Если выживу… – начала она. – Если выживу, то буду жить. Надену одежду с коротким рукавом. Когда люди спросят моё имя, отвечу правду. И не придётся каждый раз проверять, то ли у меня лицо, прежде чем выйти на улицу.
О каких простых вещах можно мечтать.
– А ты? – полюбопытствовала Яэль. – Ещё воображаешь себя поэтом?
– Поэтом?
– В Риме ты сказал мне, что, может, в конце концов, станешь поэтом.
– Я? – Всё, что Лука помнил о Риме, это страстное желание победить. Отвоевать у Адель украденную победу. Он сидел в столовой, окутанный сигаретным дымом, и смотрел, как фройляйн ела спагетти.