– Ты сказал, что мы нужны друг другу. В тот день я впервые начала тебя замечать… – Голос Яэль затих, но взгляда она не отвела.
Лука вглядывался в вечнозелёную целину её глаз.
– Я солгала тебе, Лука.
– Когда именно?
Они улыбнулись, потому что лгали друг другу слишком много, чтобы сосчитать.
– В бальном зале. – Голос Яэль был таким же спотыкающимся, как их вальс.
Тот момент Лука помнил в совершенстве; его слова были правдой, шли от самого сердца: «Другой такой нет». А Адель (которая тогда была не-Адель, но зато всегда оставалась Яэль) вырвала его сердечную мышцу прямо из груди и разодрала его в клочья острыми волчьими клыками: «Я не люблю тебя. И никогда на полюблю».
Сейчас его сердце вновь оказалось в этих зубах. Лука стоял, не двигаясь, в ожидании истины.
– Когда ты одержал победу в Гонке Оси, я думала, что ты всё уничтожил. Когда последовал за мной по улицам Токио, я думала, что ты всё уничтожил. Но ты удивил меня, Лука Лёве. Снова и снова удивляешь меня.
Яэль Райдер придвинулась ближе. Ближе, чем в переулке Токио, на борту «Кайтена» или в поезде до Нью-Дели. Так близко, что Луке казалось, он может почувствовать, как трепещет сердце в её груди, в одном ритме с его собственным.
– На самом деле, я люблю тебя, – сказала Яэль и поцеловала его.
* * *
Его. Её. Их губы встретились без намёка на ложь. Чистейшее, сильнейшее, сжимающее сердце чувство.
Он тоже любит её.
Чёрт побери, он любит её! Это было не просто ощущение, а знание, его жар внутри. Любовь подобная огню.
Лука ответил на поцелуй. Растворился в Яэль, пока невозможно было сказать, где заканчивается он и начинается она. Пока её пальцы не зарылись в его волосы, касаясь шрама, а Луке было всё равно; ведь главное, что они живы, а этот поцелуй – самая правильная вещь, которую он когда-либо делал. Пока мир вокруг них не объяло пламя.
На мгновение Лука поразился, неужели это его чувства воплотились в жизнь. Но когда Яэль отстранилась и ахнула, он распахнул глаза, понимая, что это никакой не феникс, не волшебное воплощение эмоций, бушующих в грудной клетке.
Огонь был самым, самым настоящим. Улица пылала.
Все мысли о снайперах и поцелуях, меняющих жизнь, растворились, когда Яэль подбежала к краю крыши. Языки пламени, вырвавшие её из абсолютного блаженства, вспыхнули из-за гранаты, теперь ставшей лишь крошечным угольком на тротуаре. Бойцы (люди Райнигера, так как у них не было левых рукавов) отступали, используя машины и фасады магазинов как прикрытие от огня и наступающего врага.
Война пришла к ним на порог.
Солдаты СС обогнули угол, двигаясь с уверенностью людей превосходящих числом. Их пули градом осыпали улицу. Осколки стекла, крошащиеся камни, горящая плоть. Яэль пригвоздило к месту, она стояла и наблюдала за всем с крыши – Валькирия над полем боя. Не в силах сделать выбор: